– Да‑да. – В васильковых глазах прыгали смешинки. – Я помню. Ты замечательно всё объяснил. Я уяснила – всё огромное значение той стратегической операции, чьё успешное завершение настоятельно требовало присутствия вышеупомянутой Керы в твоей постели… Как же я люблю, когда ты вот так улыбаешься, чуть виновато, – вдруг сообщила она. – И потому я даже не ревную к этой бедной Гелерре, влюблённой в тебя по уши.

– Гелерра? По уши? Ты не понимаешь, она боготворит… то есть любит меня как бога, а вовсе не…

– Дорогой мой, влюблённую в тебя гарпию, или эльфку, или иную смертную, равно как и бессмертную, я различу с первого взгляда и за тысячу шагов, – фыркнула она. – И притом совершенно не прибегая к магии. Достаточно посмотреть, какие взгляды та на меня бросает, когда думает, что я не вижу.

– Сигрлинн. Ну о чём ты? Гелерра – одна из лучших, верна, отважна, знает и чувствует искусство боя…

– О. Прости, – вдруг посерьёзнела она. Улыбки нет, глаза прищурены. – Ты не можешь допустить, чтобы так говорили бы, тем более за спиной, об одной из лучших твоих подмастерьев. И за это я тебя тоже люблю. Ты защищаешь своих. Всегда и от всех… Ой! Так. Ну, пожалуйста, не надо…

– Я не защитил тебя, – его скулы закаменели, брови сдвинулись. – Не защитил.

Она вздохнула, перекатилась к нему поближе, прижалась, потёрлась лбом о лоб.

– Не вини себя, – попросила. – Ты всегда был мужчиной. Настоящим мужчиной. Простым и бесхитростным. А я… я стала врагом. Хотя на самом деле, зная, что не смогу встать рядом с тобой, постаралась, по крайней мере, уберечь от ярости Мерлина и гнева Ямерта. И мне это удалось!

– Неужто я такой бесхитростный? – вздохнул облегчённо он и чуть улыбнулся.

– Ах, Хедин, Познавший Тьму, ну конечно же! Ты составлял многоходовые комбинации, разоблачал происки врагов, однако не смог разгадать даже простейшей из моих задумок.

– Например?

– Да взять хотя бы всю историю с Ночной Империей… Ну, чего ты хмуришься? Мог ведь закончить как Ракот, развоплощённым и на Дне Миров. Мерлин был тогда страшно зол, я даже понять не могла – отчего.

– Наверное, предвидел, чем кончится всё это дело.

– Едва ли, тогда бы он добился изменения Закона о Неубийстве ещё тогда.

– Мерлин, видишь ли, в таком случае наверняка полагал…

Она зажала уши, мотнула головой – локоны вразлёт.

– Не хочу. Не желаю про него. Когда‑то я верила, что он прав, а ты нет. И мне до сих пор больно.

Он медленно протянул пальцы – они словно не хотели, боялись распрямляться, будто считая себя недостойными коснуться гладкой, шелковистой её кожи.

– Пусть твоя боль на меня перейдёт, – он наконец притронулся к её плечу. – Знаешь, когда мы с Ракотом хоронили Мерлина в Мельине, к нам явился Спаситель.

– Что‑о?! – она рывком села на постели. – Спаситель? Сам? И…

– Спаситель. Сам. И ничего. Благословил могилу и прошёл мимо. Ракот пытался, наверное, Его вызвать, но тот даже не повернулся.

– Я боюсь. – Сигрлинн спрятала лицо в ладонях. – Каждый раз, когда… упоминается этот.

– Я тоже, – вздохнул он, обнимая и привлекая к себе. Как же дивно пахнут её волосы, и как я мог жить без их запаха, без того, чтобы чувствовать, как они скользят и щекочут шею? – А тот случай так и остался загадкой. Чего Он хотел? Для чего появился? Потом, в Эвиале, мы встретились вновь, но там всё вышло до обидного просто. Ракот схватился с ним, не преуспел, и только потом, когда ударили все вместе…

– Милый мой, – руки обвились вокруг его шеи, – давай сейчас ни о чём больше не будем, ладно?

– Ладно… – Тепло в груди, тепло и покойно. Несмотря ни на каких Дальних и Спасителей. – Я просто был половиной без тебя.