Внезапно прямо перед ними возникло огромное сооружение из темного камня. Казалось, оно росло из самой горы.

– Ситрол, – пояснил ап-Граффид, направив коня прямо на груду черных булыжников.

Откуда-то сверху донеслось его имя. Адден промчался через массивные ворота. Двор неожиданно ожил: отовсюду сбегались люди. Один взял под уздцы коня, другой снял с седла Ронуин и Глинна. Ллуэлин спешился, приказал накормить и почистить Аддена и, осмотревшись, спросил:

– Где Морган ап-Оуэн?

– Я здесь, милорд, – прогремел низкий голос, и вперед выступил широкоплечий высокий мужчина с черной бородой, связанными на затылке волосами и блестящей лысиной на макушке.

– Нам нужно поговорить, – обронил ап-Граффид, направляясь к донжону – главной башне крепости. Открыв дверь, он обернулся к детям: – Идите согрейтесь у очага.

Потом взял протянутый ему деревянный кубок с горьким пивом, осушил тремя глотками и уселся на единственный стул, предназначенный для господина и хозяина.

– Вала умерла. Это наши дети. Ронуин только исполнилось пять, Глинну – три года. Я хочу оставить их с тобой, пока не решу, что с ними делать, – сообщил он Моргану, начальнику здешнего гарнизона.

– Ваше слово – закон для меня, господин, – поклонился тот, – но почему здесь и почему именно я? Вы оказываете мне огромную честь, доверяя безопасность ваших отпрысков.

– Ты был кровным родственником Валы, Морган, и кроме того, я не хотел утомлять их долгой дорогой. До сих пор они никогда не покидали холма, на котором стоял дом Валы.

– А если отправить их к вашим братьям?

– Почти никто не знал о Вале, а уж о детях тем более. Теперь о них будет известно только тебе, мне и священнику, которого я выберу. Ты знаешь, как велика опасность. Мои враги убьют парнишку и постараются выдать Ронуин замуж к своей выгоде. Я уже немолод, и, если не женюсь, Глинн когда-нибудь станет моим наследником. И только отец имеет право найти дочери мужа. Они такие маленькие, Морган, – улыбнулся Ллуэлин старому другу. – Неужели не приютишь их?

– Рядом с очагом всегда есть место для ночлега, куда мы укладываем самых важных гостей. Дети могут пока спать там. Но что мне с ними делать?

– Они сами найдут, чем заняться. Главное, следи, чтобы они не мерзли, не голодали и не попали в беду.

– А что сказать моим людям? – допытывался ап-Оуэн.

– Объясни, что эти дети мне дороги, – отмахнулся Ллуэлин. – Пусть гадают, но до правды им все равно не доискаться.

– А если дети проболтаются? – встревожился Морган.

– Ронуин, Глинн, ко мне! – скомандовал отец и, когда они подбежали, объявил: – Вы мои дети, моя кровь и плоть, и я горжусь этим, но вы не должны никому говорить о нашем родстве. Ронуин, я знаю, ты достаточно большая, чтобы все понять и объяснить брату. Сумеешь, девочка?

– Сумею, – кивнула Ронуин.

– Молодец, – похвалил Ллуэлин, чмокнув дочку в лоб и усмехнувшись при виде удивленной гримаски, промелькнувшей на ее лице. – А теперь я должен ехать. Меня ждут в другом месте, и, хотя и с опозданием, все же необходимо добраться туда.

– Ты вернешься? – прошептала Ронуин.

– Обязательно.

– Когда?

– Когда время придет, девочка. Тут вы в безопасности. Морган ап-Оуэн – родственник вашей мамы. Он будет защищать вас. Пообещайте, что станете его слушаться.

– Обещаю, – глухо пробормотала Ронуин.

– И я тоже, – пропищал малыш, радуясь, что может угодить отцу.

Ап-Граффид подкинул мальчика и, расцеловав в обе щеки, поставил на пол. Ронуин спокойно взирала на происходящее, не подавая виду, что ревнует.

– Ты еще не составила мнения обо мне, так ведь? – пошутил он.

Ронуин пожала узкими плечиками.