– Хватит копаться в своих мыслях, Эмма, ты не найдешь там разве что большую дымящуюся кучу ничего, – через плечо бросил дядя, его губы изогнулись в злорадной улыбке.– В такой маленькой голове просто не может быть больших мыслей, – заключил он, когда мы наконец-то вышли во двор Дейста.

Я огляделся, надеясь увидеть родное лицо сестры, но меня ждало разочарование. К нам шел капитан Коктон, как всегда улыбающийся и сияющий жаждой к жизни. Правда, я помнил его раздавленным и серым, но сейчас он выглядел лучше. Хотя я тоже иногда тихо ненавидел его за грубые удары длинной палкой, когда дяде казалось, что его истязаний надо мной мало, и ему необходима компания.

– Прекрасное утро, мой принц, милорд, – как всегда добро поприветствовал Коктон.– И обещает быть хороший день, – сказал он, прищурившись и глядя на солнце, которое пока еще грело, а не опаляло, но нам еще предстояло это ощутить на себе. Я поморщился. Мне не нравилась эта затея. Уж лучше привычная тренировка в несколько часов, а потом бег за дядей. Я не любил изменений, и с удовольствием провел бы этот день, сидя в кресле в замковой библиотеке и читая древние свитки, которые я успевал таскать из кабинета дяди. Он ни разу не замечал их отсутствия, а я пополнял свои знания о магии, которой обладал.

– Хватит киснуть, Эмма, – похлопал меня по плечу Хелл, наградив своей фирменной кошачьей улыбкой. Она меня пугала. Наверное, это очень странно иметь дядю, который год от года лишь хорошеет.

Коктона даже перекосило от такого обращения ко мне, но, видимо, он привык к общению моего дяди и отца, так что не стал даже делать замечания советнику. Это меня задело еще больше. Как можно быть и чувствовать себя принцем, когда тебя каждый день унижает собственный дядя? Я устал от этого и жаждал сбежать от них.

– Даже не думай об этом, Эмма. Я выпорю тебя. В конюшне. На радость грумам и мальчишкам, – пригрозил Хелл. Я тут же в уме посчитал лунные сутки и приуныл. Сейчас от дяди своих намерений и желаний не скрыть, два дня назад миновало полнолуние, и с каждым мгновением советник становился все более сильным и совершенным Волхвом.

– Бастард, хватит издеваться над мальчиком, – все же решил заметить Коктон, стянув с себя кожаные перчатки для верховой езды.

– Ты не поверишь, мой дорогой Ворн, я говорил эту фразу сегодня утром нашему королю, и он решил передать эту миссию мне, – весело заявил Беллс, уверенно направляясь к конюшне.

Я поморщился от запаха конского навоза и уныло плелся вслед за мужчинами, которые сцепились языками друг с другом, обсуждая какие-то дела государственной важности. Я любил это выражение, потому что оно легко объясняло мое непонимание того, о чем они говорили. Слишком часто я слышал такие слова, которые встречались в свитках – Динео, Всадники Ветра, чистая природа, Волхвы. Сначала я пытался разобраться в обрывках этих разговоров, но после бросил это бесполезное занятие, и нашел себе новую загадку. Почему капитан Коктон зовет дядю бастардом? Да и вообще, почему мы с сестрой привыкли называть нашего советника дядей? Как-то я пытался завести этот разговор с отцом, но он лишь промолчал. А советник сурово, но честно ответил: «Слишком рано. Потом». Что же, я не умел ждать, но с нетерпением ожидал, когда же наступит долгожданное «потом».

Мы проходили мимо стойла, где уже умирал старый черный конь. Его звали Шудо, говорили, что он был скакуном моей матери. Я вздохнул. Я не знал ее совершенно, но каждый день мне внушали любовь к ней. Сжавшись внутри до состояния полного напряжения, я постарался расслабиться, но сделать это в конюшне, где было так много людей и животных, я не мог. До нас донесся собачий лай, гончие жаждали отправиться на охоту, и когда Хелл проходил мимо, были готовы выпрыгнуть из собственных шкур, лишь бы дядя похвально погладил их по носу. Я не понимал охоты, это был неравный спорт, где на стороне одних были собаки, луки, арбалеты и лошади, а на стороне других только лапы и природное чутье. Ястребы мне тоже не нравились, так что птицы отвечали мне такими же холодными и бесстрастными взглядами, какими награждал их я сам. Хелл все распинался по поводу какого-то свитка, который он никак не мог найти. Я напряг слух, опасаясь, что это касается моих проделок, которые пока что оставались никем незамеченными. Интересно, какую пытку придумает для меня дядя, если узнает, что я натворил? По моей спине побежали мурашки.