Маму Санайя совсем не знала. Знала лишь, что привёз её отец уже трёхлетней из одного из своих далёких странствий. Что может помнить трёхлетний ребёнок? Ласковые руки, гортанный напев колыбельной. И море. Ласковое тёплое море. Жаль, что папа не любил вспоминать ту женщину. Лишь сказал, что её звали Уна, что она не пожелала ехать с ними, и тогда он увёз девочку с собой. Ещё сказал, что мама тоже магом не была. Вот и все знания. И ещё огромная витая ракушка, в которой всегда ласково звучало то самое море.

Вечер получился таким изматывающим. Изматывающим не только физически, но и морально. Ничего, завтра будет новый день. Завтра Санни поговорит с папой и, если удастся, с Ричендом. Сегодня уже ничего не решить. А сейчас – спать. Как же она устала.

Ночью, как это бывало не раз, в голову пришло простое и гениальное в своей простоте решение. Она скажет папе, что было предчувствие. Да, именно так. И в этом предчувствии их брак с иером дин Пинешту не ждало ничего хорошего. Ведь Санни даже и не солжёт. Что хорошего может быть там, где нет любви? Мало того, любовь у неё совсем к другому мужчине. И как это назвать, если не предчувствие?

Эх, нужно было попросить горничную разбудить пораньше, пока папа не ушёл к себе в контору. И как ему удаётся вставать в такую рань, даже после изнурительного приёма. Хотя, он же не танцевал, а занимался своим любимым делом – разговорами с партнёрами или с теми, кого хотел бы таковыми назвать. Отправиться к нему на работу? Бесполезно. Иер дин Тиаграсса редко сидит в своём кабинете, а если и застанешь его там, то обязательно с кучей посторонних людей. Нет, ничто не должно отвлекать папу от серьёзного разговора.

– Санни, девочка моя, ты почему сняла помолвочное кольцо? – поинтересовалась мачеха за обедом, так как завтрак обе женщины с чистой совестью проспали. – Прекрасный перстень. Или он тебе не нравится?

Не нравился Санайе жених. Но объяснять это Эмильене? Уж она точно не виновата в горестях падчерицы и всегда, как могла, поддерживала её. Никогда не нужно срывать своё раздражение на невиновных.

– Сняла на ночь и забыла надеть. Камень путался в волосах. Ты же знаешь, я не люблю перстни, тем более, такие крупные, – отговорка, конечно, так себе, но другой всё равно нет.

–Привыкнешь, – мачеха в успокаивающем жесте положила свою ладонь ей на руку.

Вот и понимай, как хочешь, к чему привыкнет: к кольцу или к жениху. Пожалуй, спорить не стоит, а то станется с них, запрут дочь дома, и даже поговорить с Ричендом не удастся.

– Буду стараться, – Санни выдавила кривую улыбку. – Какие у нас на сегодня планы? Надеюсь, никого не ждём? Я ещё после вчерашнего не отошла.

И ведь даже не обманула нисколько. Весь вечер на ногах. А ещё если взять во внимание потрясение, которое устроил папа, от такого не скоро придёшь в себя.

– На сегодня – только отдых, – иера дин Тиаграсса блаженно улыбнулась. – Нужно просмотреть карточки с ответными приглашениями. Если хочешь, давай проделаем это вместе.

Санайя, не скрываясь, скривилась. Светская жизнь родителей её никогда не увлекала. Чинные посиделки с жёнами и дочерями папиных коллег и партнёров? Это так скучно. Скучнее бывает только на заседаниях попечительских советов.

– Пожалуй, если позволишь, я доверю это ответственное дело тебе, – немного неприкрытой лести никогда не помешает. – Сегодня должна вернуться Дениз.

– Эта взбалмошная девчонка, – сейчас поморщилась уже Эмильена. – Ты не обижайся, но мы с папой считаем, что она дурно на тебя влияет.

– Она моя подруга!

Разговор свернул на сотни раз протоптанную дорожку. Родителям Санайи не нравилась излишне бойкая Дениз эд'Григ дин Тора, ко всем прочим недостаткам ещё и магичка. Что может быть общего у дочери достаточно успешного коммерсанта и у магички, вынужденной учиться, чтобы потом зарабатывать на жизнь собственным трудом. К тому же, ладно бы, владела женщина бытовой магией, одарённые портнихи и парикмахеры были весьма успешны, так нет же, училась на боевом факультете столичного Училища боевой и прикладной магии! Много, ох много воли дали современной молодёжи.