Семен решил дать размяться «Ворону». Здесь недалеко, нагрузка на легкие сани-розвальни – небольшая, – пусть пробежится по такой погоде.

6 января, конюх запряг «Ворона» в сани, сделал несколько кругов по большому двору, выехал на улицу, проехал на разных режимах пару раз туда-сюда по улице, давая привыкнуть коню к саням, распряг его и доложил Семену, что экипаж, в принципе, готов к поездке. После обеда – Семен, Ксения и Мария, – отправились в Кременчуг. Через Днестр переехали в районе летнего сельского пляжа. Почему-то во все времена, именно на 6 января, в тех местах, всегда начинает падать снег. Такой тихий, спокойный, мохнатый, с беспорядочно летящими снежинками – то вверх, то вниз, на фоне темно – синего небосвода и какой-то теплый, обвораживающее сказочный. Температура – около нуля, дорога белая, сливается с окружающим пространством, деревья – огромными белыми шапками нависают над узкой дорогой. Чудо! – и тишина, тишина вокруг…

Со всеми сборами и переездом, прошло не больше часа, а гости уже въезжали во двор Степана. Какой-то мужик, большой веточной метлой, очищавший от снега дорожку к дому, поставил метлу и побежал в дом, сообщить хозяину, что приехали гости. Тут же из входных дверей вышли Степан и Ольга. Степан, обняв Семена, принял коня, а Ольга, обняв поочередно Семена и Ксению, подняла из саней, закутанную в стеганое одеяло Марию и понесла её в дом, попутно крикнув Ксении: «Кума, заходите в дом, а, если что надо занести – вон Иван поможет»– кивнула она в сторону мужика с метлой. Люди Степана распрягли и поставили на конюшню коня, и сани – под навес, чтобы не засыпало снегом.

Пока женщины занимались детьми и совершали обряды обмена «вечерями», Степан с Семеном прошлись по усадьбе хозяина. Она была, конечно, не такая обширная, как у Семена в Слободзее, но показать её другу, даже крепкому хозяину, было не стыдно. На большом дворе расположились, отдельно друг от друга- просторная конюшня, теплая, саманная, крытая тесом; рядом помещение для крупного рогатого скота, разделенное на две части- поменьше со стойлами для коров, и побольше для беспривязного содержания молодняка скота. Отдельно – большой свинарник, с клетками для маток и молодняка. Отдельно – птичник, разделенный по видам- куры, утки, гуси, индейки, и, тоже отдельно- овчарня, для овец и коз. Вдоль дальнего забора – клетки с кроликами. В одном из углов двора- две большие голубятни на высоких столбах. Отец Степана был страстным голубятником, от него это осталось, а теперь Степан не знал, что с этими голубями делать. Их развелось больше полтысячи, а любителей с ними работать – не стало. Основное внимание в хозяйстве Степана уделялось Крупному рогатому скоту и свиноводству, как наиболее доходным направлениям в этом месте, где и пастбищ хватало, да и корма было проще заготовить. Сельские мальчишки хутора, да и соседней Копанки, за копейки собирали и несли для животных Степана все, чем был богат плавневый лес – от дубовых желудей- до водяных орехов и грибов разных видов, зеленой щирицы и фруктов с «ничьих» деревьев – дичек. Все это потом перерабатывалось через животных- в мясо, молоко, шерсть, заквашивалось и засаливалось. Десятки кадушек соленых грибов, особенно опят, ждали своей очереди выхода на рынок, в специальных ямах – схронах. Люди Степана занимались разными поделками из лозы, стеблей папоротников, корней и веток деревьев. Плели корзины, кошелки, веники, сумки разнообразные, постолы (разновидность лаптей), делали рукояти для лопат, топоров, веников и многое другое.

Особой гордостью Степана постепенно стало невзрачное на вид и горькое на вкус, отдельное направление – «хренозаготовки». Как-то в разговоре с Семеном, он услышал, что на одесских рынках большим спросом пользуется корень хрена, как одна из пищевых специй, и особенно он в почете у покупателей-евреев. Причем спрос растет и здорово опережает предложения. Причиной тому являлось то, что корень хрена в окружающих Одессу селах, специально не выращивают. Этот опасный сорняк, особенно в хорошей благодатной среде, размножается стремительно, засоряет почву до такой степени, что больше там, кроме хрена – ничего не растет, а средств борьбы с ним, кроме физического уничтожения, у людей – не было. А рассечение корней – приводило только к размножению сорняка, ибо это (рассечение) – есть как раз главный способ его размножения.