– Не помню, чтобы ты нам об этом писал, – покачал головой Килиан. – Почему?

– Не хотел вас расстраивать, – пожал плечами Антон. – Думаешь, мать отпустила бы вас, знай она о таком? Мой друг Хосе говорит, что страх вообще невозможно описать, и если он овладел тобой, так просто от него не избавиться.

– Клянусь, – Хакобо положил руку на грудь, – никогда больше не буду жаловаться на морскую болезнь, у нас с Килианом было просто чудесное путешествие.

Килиан покосился на отца: что-то с ним было не так. Эта разговорчивость… Он отметил в тоне отца горечь. Или это был страх? И он так странно повел рукой… Никогда такого не замечал раньше.

– Папа, с тобой все хорошо?

– Все хорошо, сынок, – кивнул Антон. – Прошедший год выдался немного сложнее, чем я ожидал. – Он явно стремился сменить тему. – Из-за туманов урожай выдался не очень. Пришлось работать больше.

Килиан хотел еще спросить – о здоровье, но отец обратился к Хакобо:

– Привез свидетельство о рождении?

– Да.

– Полицейское свидетельство и свидетельство о безупречном поведении?

– Да.

– Военный билет?

– Конечно. И справку о прививке от туберкулеза с официальной печатью, и диплом о том, что умею читать и писать… Пап, ради всего святого! Ты мне пять раз уже об этом напомнил!

– Ну, ладно, ладно. Но помни, что тебя могут отправить домой из-за несоответствия требованиям. Ты сделал прививку от желтой лихорадки?

– Да, папа. Прямо на борту. И у меня есть справка. Еще что-нибудь?

– Ну… надеюсь, ты не забыл. – Отец старался казаться строгим, однако его глаза блеснули. – Ты привез то, о чем я просил маму?

– Конечно, – вступил Килиан. – Чемодан Хакобо забит хамоном, чоризо, орехами, консервированными персиками и, конечно, маминой выпечкой. А еще мы везем длиннющее письмо от нее, которое она запечатала при мне семью печатями, чтобы никто больше не смог его вскрыть.

– Отлично.

Оставшуюся часть пути все молчали. Мечтали поскорее добраться до места, и даже Килиан уже не испытывал детского воодушевления, что овладело им поначалу. Что до Хакобо, он знал: чувство новизны скоро улетучится, все сведется к работе на плантации, ожиданию выплат, вечеринкам в городе и стремлению поскорее вернуться домой, чтобы отдохнуть, – и так по кругу, от контракта до контракта. И все же, когда судно повернуло к порту, он не сдержал улыбки:

– Эй, Килиан, мы подходим к бухте Санта-Исабель. Не проспи самого интересного. – Его глаза сверкнули. – Не важно, понравится тебе здесь или нет, останешься ты на два года или на двадцать, влюбишься в остров или возненавидишь его, – смотри во все глаза – этот образ никогда не сотрется у тебя из памяти. Никогда!

И правда, прибытие на Фернандо-По навсегда врезалось в память Килиана. Когда судно подходило к острову, он разглядел пляжи, омываемые бирюзовыми волнами, и бухточки, где буйная растительность подступала к песку. Столько оттенков зеленого он еще никогда не видел – начиная от бледной, нежной зелени первых побегов и молодых плодов до глубокого, насыщенного цвета джунглей. Странное чувство посетило его – чувство покоя и свежести, и в то же время – силы, исходящей от плодовитой земли.

Гавань Санта-Исабель напоминала зеленую подкову с белыми пятнышками домов среди пальм. Килиан уже знал, что район к востоку от гавани называется Пунта-Фернанда, а к западу – Пунта-Кристина. Живописный пик вдали, укутанный туманом, живо напомнил ему вершину, господствующую над Пасолобино.

– Нас высадят вон туда! – показал на небольшой бетонный причал Хакобо. – Я слышал, что в Пунта-Кристина собираются строить порт. Здорово, потому что здесь не очень удобно.