Моя шея отдавала болью уже во все тело. Я хотела повернуться и увидеть говорившего. Голос его звучал сладко и утомительно больно. Мне хотелось умереть за этот голос, умереть на руках у говорившего эти слова. Я хотела увидеть его изо всех сил. Слезы страдания текли по щекам, но я продолжала бесплодные попытки и в этот момент… его рука скользнула по моему плечу и я вздрогнула всем телом.

– Просто слушай меня.. чувствуй меня..я не причиню тебе зла, доверься мне…..

Я закрыла глаза. Неужели я не увижу тебя, кто ты и зачем терзаешь так меня? Зачем-заныло все мое существо..и мне в такт вторили голоса фотографий с надгробий. Они снова завели свою непонятную заунывную песнь накрытого патифона, а я тонула в тепле руки, скользившей по моему плечу и понимала, что я одна из этих фотографий, я приближаюсь к ним и встраиваюсь в их неровный, светящийся ряд…. И меня это нисколько не пугало. – А теперь стой! – раздалось за моей спиной. – Ни шага. Я уже иду к тебе. Тебе там не место….

На следующий день на пробежку я не пошла, да и на другой тоже. Слишком много эмоционального дискомфорта за последние дни. А в субботу утром за нами заехал Илья со своим другом и мы, утренние, свежие и веселые погрузившись в его не новый, но вполне ухоженный рендж ровер, поехали на выставку.

Друг Константин был приятного вида мужчина, слегка полноват той возрастной спокойной полнотой, которая часто настигает мужчин после 40. Он много улыбался и шутил не очень смешные шутки, но так как в целом, к себе он вполне располагал, мы дружно над ними смеялись.

А салоне авто пел Боб Дилан, настроение было приподнятое, не смотря на странный сон. Мы подъехали к городскому Дому культуры и были поражены большим количеством народа возле входа. Теплое июльское утро раздело людей до блузок и футболок без рукавов и покачивало в солнечной паутине предстоящего жаркого дня. Люди суетились, пытались найти перекупщиков, договориться, а кто- то просто пришел поглазеть и побыть в толпе. Летний день пах туалетной водой, дымом, обрывками разговоров утренних ртов, жующих жевачку и разгоряченными телами. Мы припарковались в стороне и пошли напрямую ко входу. К нам несколько раз подходили люди и спрашивали, не желаем ли мы уступить им свои билеты втридорога. Только сейчас до меня стало доходить, как ценен был на самом деле поступок Ильи и как непросто ему, возможно, было достать эти билеты и это чувство с одной стороны, заставило меня немного зазнаться, но одновременно с этим, испытать неловкость и дискомфорт. Я решила не думать ни о чем и просто наслаждаться предоставившейся возможностью.

Возле входа стоял большой плакат-стойка, где на черном фоне было написано «Знаменитая выставка картин, посвященная тем, кто в нас нуждается и о ком мы признаны заботится, животный мир, домашний и дикий, проникновенная и душераздирающая версия от всемирно известного художника-импрессиониста, гордости нашего города, Максима Выборского. Это аттракцион милосердия и любви! Вы не останетесь прежними! Добро пожаловать в новый мир!

Внизу стояли даты проведения выставки и телефоны спонсоров. Больше ничего. Так себе реклама для привлечения внимания. Хоть бы фотографию повесили.

Хотя, судя по ажиотажу и количеству народа у входа, реклама ему точно была лишней. Поздоровавшись и предъявив билеты, мы вошли внутрь.

Какая- то умиротворенно-волшебная атмосфера царила в помещении. Сакральная тишина, лишь изредка прерывается чьими- то вздохами и всхлипами. Было ощущение, что мы вошли в сокровищницу всех времен и народов, как будто достояние всей мировой истории сакуммулировано под этой крышей. Завороженные, мы прошли в основной зал. Люди, словно одурманенные и наэлектризованные невиданными наркотиками, плавно перетекали от одной картины к другой, забывая дышать. Я взглянула на первую экспозицию, которая на первый взгляд была самым обычным рисунком котенка, сидящего на подоконнике и глядящего на речку за окном, небольшая полянка, над ней летают пестрые бабочки а вдали синеет высокий лес. Ну ладно, пойду к следующей.. Другая картина, на ней белоснежная лошадь мчится по полю, усеянному разноцветными цветами, на ветру развивается ее грива и черные глаза горят свободной страстью и энергией. Другая картина изображала стаю птиц на фоне безупречно голубого неба, в стройном и красивом танце кружащих над скалистым побережьем, следующая…….