Стояла и наблюдала за парнем, который и сам в свою очередь не убирал изучающего взгляда с меня. И я попала под шквал чувств: ожидания чего-то необыкновенного, страха опозориться и убежать отсюда. Все они были такие разные, цветные,  словно художник смешал все возможные краски на земле и создал шедевр. И любовался своим творением, палитрой красок. Палитрой чувств. Моих чувств… Противоречивых…

И тут он разворачивает мой листок с заданием…

Улыбаюсь в ожидании и вижу взгляд Шаха, полный злости. Вот так тебе! Думал, что я вся такая умница, красавица и скромница не смогу придумать для тебя задание не хуже, чем у тебя? Вот и выкуси! И попробуй выполнить теперь! На моём лице расплывается мстительная улыбка. Глеб смотрит вначале со злостью, но видя мою улыбку, он меняется. Парень начинает смотреть на меня с интересом.

‒ Кто начинает? ‒ Алиса упивалась тем, что и она была в центре внимания.

Парни, находящиеся в аудитории, все до единого пожирали ее глазами, задерживая взгляд на ее длинных ногах и останавливаясь на пятой точке, обтянутой короткой юбочкой, которую и юбочкой-то назвать сложно. Так, полоска ткани. Проще было бы вообще ее не надевать.

‒ Уступаю даме, ‒ ехидно так посмотрел на меня Шах и сложил руки на груди.

Ну да, ну да, уступает он. Как бы не так! Мое-то задание не так легко выполнить, для этого надо переступить через свою гордость и сделать вид, что ты человек, а не избалованный мальчик. И унизиться перед всеми, кого в своё время обидел или задел он сам.

Подруги и те, кто решил меня поддержать, шептались за моей спиной, мечтая узнать о том, что же такого придумал для меня Шах. Нечего было рассказывать, все вскоре всё увидят своими собственными глазами.

Делать нечего, спор есть спор, если даже и не выиграю, хотя бы надо выйти из него достойно.

Сжимаю кулаки и делаю первый шаг, самый трудный, в сторону парня. Медленно приближаюсь к Шаху. Он смотрит мне прямо в глаза. Мои ноги становятся ватными, но я упорно иду вперед и останавливаюсь прямо перед ним, в каком-то полушаге от него. В мой нос ударяет терпкий запах его парфюма: запах хвои, цитруса и что-то еще, что я не могу разгадать. Как и его самого.

Зачем ему понадобилось придумывать для меня такое задание? Он что мало целовался с девушками? Решил увеличить свой список еще и с моим именем? Захотел быть первым? На первый взгляд, кажется, что нет ничего простого. Чего сложного в поцелуе? Только целоваться надо почти что с незнакомым человеком, да ещё и с языком, не меньше минуты.

Кладу дрожащую руку ему на грудь и чувствую, как колотится и его сердце. Он тоже нервничает? Это открытие сильно меня удивляет.

‒ Ну что, готов записать очередную победу в свой список? ‒ шепчу ему прямо в лицо и сразу же неумело припадаю к его губам.

Его губы были и горячие и холодные одновременно, после сразу чувствую вкус сигарет и ментола. Я не люблю курящих людей, но почему-то в этот раз я не испытываю ничего, кроме любопытства. Неуклюже провожу языком по его губам, словно слизываю с них вкус. Что странно, мне хочется пробовать его снова и снова. И мне нравится, сочетание дерзкого, наглого парня и вкус ментола с сигаретами. Они подходят и дополняют друг друга.

Неумело целую его в губы и понимаю, что он не собирается мне помогать. Губы сомкнуты и тело напряжено. Другой рукой обнимаю его за шею и прижимаюсь к его телу. Вторая все также лежит на груди, около его сердца, и чувствует, что биение убыстрилось. Намного.

Вспоминаю романы, которые я читала, и старалась отыскать в них сцены поцелуев. В книгах они описаны так подробно и ярко. Решаю применить их на практике. Нежно прикусываю нижнюю губу Шаха и тут же провожу по нему языком. Это не поцелуй, а игра. Слегка напираю на него и пытаюсь пройти внутрь своим языком, но ничего не получается. Проходит пару секунд, и он начинает отвечать, яро и неистово, словно до этого он был лишен поцелуев на год. Он нагло раздвигает мои губы, и его язык касается моего. По моему телу словно пустили электрический ток. Ответ Шаха на мой поцелуй захватил мой разум, лишая меня воли и сил. Голова закружилась, ноги не слушались. Он чувствует резкие изменения во мне, его руки крепко сжимают меня, удерживая от падения, и слегка приподнимают. Мы теперь единое целое. Но новые чувства пугают меня, словно я оказалась в неизвестном мне мире. До моего сознания доходит, что я ничего не понимаю в поцелуях. Парень замечает резкие изменения во мне и ослабевает свой напор, но руки напрягаются еще сильнее, не желая выпускать из объятий. Его губы нежно целуют мои, пробуя их на вкус. Но я нахожу силы первой прервать поцелуй. Это даже не поцелуй, а чистое безумие.