Поначалу группы были большие, десять-двенадцать человек. Но при таком количестве туристов оказалось сложно прятаться и тем более ограждать людей от погибели. А погибшие пошли сразу. По разным причинам: где-то не береглись и лезли на рожон сами путешественники, но бывало и так, что он не продумал где-то маршрут, положился на интуицию, не провёл разведку. Для себя он вывел скорбную формулу: два похода – одна потеря. Пришлось сокращать группы: сейчас он стал переводить не более пяти человек за раз.

В этот раз группа была маленькая, трое: две девушки и парень, всем около двадцати.

Вышли в ночь на понедельник, после первой дюжины километров Дом сделал привал. Присматривался к ребятам. В начале даже не стал на всякий случай знакомиться. Провожатый повёл группу вдоль недавней линии фронта, хотя разграничение было условным и представляло собой беспорядочный набор зон огневого и присутственного контроля, минных полей и заграждений, пробелов и ничейных пространств, это не считая её периодических перемещений. Но взрывы ходили на привычном удалении – пока гостям бояться было нечего. За себя он давно не боялся.

– Ищем ложбину! – он говорил твёрдым голосом. Чтобы никто не смел отступать.

– Не рано привал? – спросила бойкая девушка.

Он приметил за ней в упругой походке заводилу, скорее всего, инициатора похода.

Дом просто посмотрел на каждого из них.

– …

– Мы поняли, – парню предстояло привыкать к роли маленького миротворца, но специальных поводов к разногласиям пока не было.

– Разведём огонь. Если не голодные…

– Да, есть пока не будем. И запасов мы много не брали. Ольга, – вторая девушка протянула руку для пожатия.

Дом чуть коснулся её ладони: он старался избегать тактильных контактов, чтобы потом не вспоминать человека в обострённом ключе, если того могло не стать. (Свойство запоминать соприкосновения оказалось ещё одним в череде передаваемых по линии хранителей. Так каждого из нас не только знает, но и чувствует Господь.)

– Меня вы…

– Да, знаем! Я Света, это Роман. Мы все друзья, вместе учимся. Хотя какая сейчас учёба?

– Где расположимся? – Роман мог, но пока не проявлял инициативы.

Домысливать промолчал, давая выбрать ребятам место самим. Удачных рядом было два, и группа верно выбрала замусоренную битым кирпичом площадку у торца расстрелянного здания. Остатки стены маскировали их расположение.

Все, не сговариваясь, сбросили тощие рюкзаки и пошли округ собирать дрова. Оконных рам было много, их хватило бы на долгий костёр.

Роман стал очищать углы рам от стёкол, но Дом остановил его.

– Поранишься. Не надо! – сказал он полностью.

– А как в таком походе без ран?! – голос Светы прозвучал громче необходимого, Дом пока не привык.

– Ну ещё успеем! – Ольга, наверное, тоже раздражалась от самоприсвоенного подругой первенства.

Огонь занимался постепенно, осторожно, как будто прислушиваясь к пространству, нет ли для него каких опасностей. В обычных обстоятельствах пламя разгоралось мгновенно, даже чуть театрально, сначала немного тлея, а потом вспыхивая по всему контуру дров. Сейчас стало всё по-другому.

– А всё-таки как вас зовут? – Роману действительно был интересен новый сталкер, вероятно, он даже пытался примерить такую роль себе на будущее.

– Не надо! – Дом отодвинулся от огня, опасаясь за повязь, в готовности мёрзнуть.

В вылазках у него включались другие, животные механизмы: он мог не пить и не есть сутками, отдыхать в короткие паузы, не пригибаться под обстрелами.

Чтобы совсем не дичиться, Домысливать сказал вслух:

– А вы знаете, что слово «воскресение» – от «кресать»: зажигать огонь, становиться огнём?