Он часто бежал от ее настойчивости и жесткости, но потом всегда возращался обратно к ней или звал к себе, говоря, что без нее жить не сможет, и она возвращалась. Он часто нуждался в ее поддержке или одобрении. Возможно я так бы никогда и не узнал обо всех слабостях отца, если бы не его болезнь.

   Только сейчас из разговоров с отцом я понял, что он в действительности оказался совсем другим человеком.

   -Посмотри на меня внимательно,– как-то сказал мне отец,– Если бы ты впервые вдруг увидел меня, что бы ты обо мне подумал, кто я?

   Вопрос отца стал для меня полной неожиданностью и я не знал, что ответить.

   -Я похож на рыбака?– Вдруг спросил отец.

   -Не знаю,-ответил я,-А чем рыбак отличается от других людей?

   -Тем, что ему не нужно все то, о чем мечтают другие люди- деньги, карьера, слава.... Я всегда мечтал стать настоящим рыбаком… Знаешь, я бы и умереть хотел в море… Я часто любуюсь волнами во время штормов зимой… Что может быть прекраснее моря? Многие боятся штормов и бурь… А я их люблю. Может быть у нас с ними родство?– не то шутливо, не то с надеждой спросил отец.

   -Может быть,– Обнадежил я его.

   После этого разговора снова посидеть вот так наедине ,в нашем доме, нам больше не удалось. Вскоре погибла во время взрыва в самом центре Тель-Авива моя младшая сестра Лиора, и ее смерть как-будто ознаменовала начало совсем другой жизни для нашей семьи .

   Родители были совершенно убиты горем, но мать еще как-то держалась, а отец совсем сдал. Внешне держался он с достоинством и пытался вести привычный образ жизни. Но он часто теперь думал о чем-то своем и в такие моменты совершенно не реагировал на внешний мир. В своем офисе он появлялся теперь редко и большую часть времени проводил на берегу моря за рыбной ловлей. Едва ли это занятие доставляло ему удовольствие. Он сидел на пирсе с удочкой и часами смотрел на воду, не всегда реагируя , если рыба клевала.

   Потом болезнь его обострилась, и он стал вести себя как капризный ребенок- часто плакал, ругался с врачами и медсестрами в больнице, и как всегда требовал к себе особого отношения. Мать терпела все его капризы и ни секунды не сомневалась, что он выздоровеет. Она подбадривала его как могла, и он слушал ее доверчиво, как ребенок. Но болезнь все быстрее разрушала его, а отец то отвергал любое лечение и заявлял, что хочет умереть, то вдруг начинал плакать и умолял спасти его. Он то жаловался матери и говорил, что его жизнь невыносима, то начинал ругаться и гнать ее прочь. Но стоило ей уйти, как он тут же звал ее снова. Когда ему было особенно плохо, никого кроме жены он к себе не подпускал. Мать совсем с ним измучилась но не подавала виду и поддерживала его как могла. Она постоянно приводила к нему новых специалистов, которые брались лечить отца и назначали ему новые препараты. Однако все это мало помогало и тогда, почти одна за другой, последовали несколько операций. Он перенес их стойко, но сильно ослаб и поклялся, что скорее умрет, нежели снова ляжет под скальпель хирурга. Врачи настаивали на новой операции и их приговор был неумолим: немедленная операция или смерть. Шансов выжить у отца было немного. Он страшно боялся предстоящей операции, но еще больше хотел жить, а это был его единственный шанс, и он не хотел его упускать. Страх и нерешительность полностью овладели им и отец стал недоверчиво прислушиваться к тому, что говорилось вокруг него. Он не особенно внимательно слушал то, что говорили ему близкие, на зато сосредоточенно слушал, когда кто-то из нас, членов семьи осуждали что-то друг с другом или с медперсоналом. -Что думаешь, отец, есть у меня шанс?– спрашивал отец у деда, когда тот его навещал. -Шанс всегда есть,– пряча горькую усмешку, отвечал дед. Старик очень переживал и навещал отца часто, хотя и сам сильно сдал после смерти Лиоры. Бабушка опекала деда как ребенка и никуда одного не отпускала. Из всей нашей семьи она мужественнее всех переносила обрушившиеся на нашу семью беды. Сидя у постели отца или оставаясь дома с дедом, она ни разу не заплакала и все старалась придать нашей жизни спасительную привычность. Она стала очень набожной и ее вера, похоже, давала ей силы. Когда она говорила о том, что все будет хорошо, то говорила это так уверенно, что все мы начинали верить, что именно так все и будет. Незаметная в повседневной жизни, она вдруг стала стальным стержнем , на котором держалась жизнь нашей семьи.