Понял, если буду молчать – ещё перепадет. И не раз. Им деньги нужны.

С трудом контролируя срывающийся на плач голос, попросил:

– Не бейте! пожалуйста! Всё отдам!!! – вторя словам, полез в карманы. Суетливо пошарил. Выгреб всё, что есть. Вывернул наизнанку. Вытащил восемьсот рублей купюрами. Пригоршню мелочи.

В черепе отбойным молотком колотила одна мысль: «лишь бы не избили, не покалечили, что так мало».

Мелкий схватил купюры. Раздался разочарованный свист.

– Мля! И штуки нет!

У «визгливого» тонкие губы зло напряглись, искривились. Заорал:

– Эй, ты это – совсем охренел?! Ты нас чё, за лохов держишь, терпила?! Заяц гребаный! – С явным намеком на мои зубы. Как бы их мне теперь не лишиться. А гопник нагнулся лицу. Бешено завращались красные от лопнувших сосудов глаза. Из вонючей пасти пахнуло смесью перегара, табака и кислятины.

Меня изнутри заколотило.

– Ну, нету! Нету у меня больше!!! – закричал я, чуть не в истерике. Трясущаяся рука протянулась к хулиганам. В ладони – единственное, что осталось – мелочь. Немедленно получил точным пинком по конечности. Монетки ещё в воздухе пронзительно зазвенели, разлетелись по всей округе.

– Ладно… Живи, гнида! Сегодня мы добрые. Хе-хе–хе, – противно заржал «визгливый». Реально, хохотом гиены. Напоследок, специально смачно харкнул на спину. И я кожей, через все слои одежды почувствовал тяжёлую слюну, разъедающую душу.

– Эй, братва! Подождите! Мне его бумажки для одного дела нужны, – оглушительно проорал «мелкий», уже вслед уходящим друзьям, нисколько не стесняясь привлечь внимание посторонних. Гопник нагнулся. Ладони охапкой ухватили пяток листиков. Хорошо покомкал, сунул в карман.

Парни показали спины, компашка ушла в вразвалочку. А я так и остался на асфальте безвольным истуканом. На помощь из зевак так никто и не вышел. Уверен – слышали наш разговор пол дома. Вижу, как качаются, шевелятся шторы, потревоженные хозяевами. На земле мигают пятна света горящих желтым окон. У всех – своя хата с краю и никому ничего не надо. Хорошо – мелочь не взяли, а то и до дома не доедешь. Хотя… Все равно уже не успел на автобус, но монетки – ползал собирал. Процесс послужил чем-то вроде медитации. Чуть-чуть пришел в себя. Совсем темно, ничего не видно. Придется шарить с подсветкой. Подобрал телефон. Сволочи! Экран раскололи! Дальше, сдерживая слезы, на коленях десять минут искал кругляши в пожухлой траве и колючих кустах. С грязного асфальта подобрал безнадёжно испорченные бумаги. Промокшие, истоптанные и измаранные, как моя душа. Отряхнул портфель.

Настроение, если так ещё можно сказать о моем гнилом состоянии, упало в Марианскую впадину. Задышал с надрывом. Звучно зашмыгал носом. Рукав утёр накатившую на глаза влагу. Дрожащие руки бережно запихали в мультифору важные документы, затем – в кармашек сумки. Даже не глядел – больно смотреть… Бумага вся – в грязных следах.

Зачем-то педантично собрал осколки очков и прочие рассыпанные мелочи. Второпях рассовал по карманам. Хорошо флешка нашлась. Побрел к остановке. Душой овладело чувство чёрной безнадёги и совершенного безразличия к себе. Даже не знаю, сколько времени сейчас. Надеюсь просто спокойно посидеть на скамейке. Приду в себя, а там уже решу, что делать.

Остановка рядом – почти дошёл. Мелькнуло проезжающее авто. Взмах руки. Не остановилось. Лишь на штаны прилетели капли талой суспензии из воды, песка и химикатов. На общем фоне изжульканной одежды, почти не добавляя грязи. И андройд сел, не включается. На улицах пусто, как в тундре. По идее – только такси вызывать, но как? А просто так они здесь не ездят. Не дураки – лишаться заработанных за целый день денег.