Высказывать свои мысли я не решился, но зато максимально выразительно стал поглядывать на дверь, думая, как лучше заполнять обходной лист, и примет ли меня Шеф обратно?

– Но есть и четвёртый вариант…

Вроде как с безразличием, словно говоря о чём-то совершенно пустяковом и не заслуживающем особого внимания, она перевела взгляд на песочные часы в углу стола. Старинные, в искусно сделанной медной оправе, большие, минут на десять. Она неспешно перевернула их, и песок ровной струйкой посыпался вниз, гипнотизируя. И с каждой песчинкой ощущение подставы лишь усиливалось, словно вместе с песком утекало выделенное на нерадивого подчинённого время. Голос моей начальницы размеренно обволакивал и впитывался напрямую в кровь, как яд или сильный наркотик:

– Ты докажешь, что способен работать в одиночку. Выполнишь задание, и тогда я признаю, что тебе не нужен напарник, – она покосилась на меня, и, я готов поклясться, в её взгляде не было ничего, кроме Веры. Веры если и не в меня, то в то, что я не разочарую её. – Ну а провалишь…

Холодный, размеренный, чёткий звук ударов ногтей о дерево стола чем-то напоминал звук гильотины и намекнул на неизбежность наказания, попутно подсказав, каким оно будет. Подвох просто обязан присутствовать, иначе я не могу объяснить, почему всё так удачно складывается и начальство, вопреки правилам, следует моей прихоти. Единственное, что мне приходило в голову: мне хотят подсунуть какое-то невыполнимое задание, чтобы ткнуть меня носом в мою некомпетентность и заткнуть рот. Вот только каким образом? Если меня не угробить, я вылезу из любой жо… тёмной клоаки, что сегодня уже продемонстрировал.

– Я в деле, – решился, понимая, что веду себя в высшей степени самонадеянно. Более того, несмотря на страх, я хотел оправдать ожидания мисс Спектр.

– Ты ведь понимаешь, что твой показатель Рабочей Веры мизерный, и даже если сейчас справишься, то в дальнейшем задания тебе будут даваться лишь простейшие?

– Уж лучше так, чем спасать этих «героев» и в результате оставаться виноватым. Душевное спокойствие мне дорого, как память о бесцельно прожитых годах.

По чести, неприятно, что мне указывают на слабость. Хотя это и объективно – по сравнению с другими Критиками я ничтожен. Вот только забраться по лестнице Веры можно очень быстро со всеми средствами современного мира. И я собирался взойти по этому пути.

При этом я не забывал, что, чем быстрее и выше взбираешься, тем более шаткая опора у тебя под ногами. Уже неоднократно доказано, что внезапно получившие признание люди и становятся одержимыми намного чаще. Вера подтачивает всех. Даже самая светлая.

Хотя, чисто теоретически, нет предела тому, сколько Веры может использовать человек. Хоть всю Веру человечества… но это в теории. Такой человек не должен обладать никакими эмоциями, чувствами, а желательно и стремлениями, мыслями. Либо обойти правила, как настоятель Последней Книги, что стал Богом… на 10 минут. У реального человека в какой-то момент наступает Одержимость. У кого-то раньше. У кого-то позже. Всё зависит от Веры в себя… или, как иногда ещё называют, силы духа или лидерских качеств.

Для примера возьмём меня. После дела с изгнанием бога моя вера в себя поднялась до 112%. С учётом того, что 100% – показатель, означающий, что человек полностью самодостаточен и отвечает за свои действия, то у меня немного завышенное самомнение. На своём уровне я смог бы выдержать 112ИВ, без одержимости. Опять же, в идеале. По факту, никто не набирает больше 2/3 или 3/4 от своего максимального предела. Я же о таком могу только мечтать… лимит обычного Критика – не более 100РВ.