В эту минуту девушка с недовольным видом принялась листать книгу быстрее и резче. Едва ли она задерживалась на странице дольше секунды. Скорее, просто пролистывала вперёд, как бывает, когда ищешь конец скучной и затянутой сцены. Однако Иден видел, что с каждым мгновением раздражение в ней только нарастало. Девушка нахмурилась и поджала губы. Грудь её часто вздымалась, дыхание стало таким громким, что шум его напомнил Идену звук закипающего чайника. Так и Тара, казалось, «выпускала пар» через раздувавшиеся от негодования ноздри. Иден невольно улыбнулся. Сейчас девушка больше прежнего походила на раздосадованного ребёнка. С детской непосредственностью она отпихнула от себя книгу, откинулась на спинку стула и выпалила:

– Абсолютная ложь и несусветная чушь! – девушка повернула голову и в упор посмотрела на Идена. – И ты всерьёз решил, что этот кладезь искажённых фактов и откровенного вранья станет хорошим подарком моему отцу? А тот в свою очередь посчитал, что мне будет полезно пересмотреть свои взгляды на историю королевства на основе этой вот книжонки? – Тара недовольно фыркнула и кивнула на стол. – Да это же просто сборник наглой лести Астиру и его бесчеловечной политике!

Иден прошёл в комнату и сел в большое кресло у стены напротив Тары, потонув в его мягких подушках. Облокотившись на широкую ручку, он пожал плечами и невозмутимо ответил:

– Хорошая книга. За неё в лавке два золотых просили. Новое издание.

– Ты сам-то это читал? – возмутилась девушка. – Только не говори, что тебя впечатлило написанное. Иначе я тебя знать больше не желаю.

Иден слабо улыбнулся.

– А тебя что же, не впечатлило? – с усмешкой спросил он. – Великолепный образчик интерпретации истории. Перелицованной лояльными короне летописцами на современный, соответствующий требуемому порядку лад.

– Там из «истории» лишь даты правления прежних королей и ссылки на места их погребения, – раздражённо бросила Тара. – И те лишь на первых двадцати страницах. А дальше только про Астира Первого, великого и могучего, «спасителя нашего и повелителя». Борца со злостными жестокими магами, с «чародейским сбродом», угрожающим порядку и покою нашего несчастного королевства. Можно было про других-то королей и вовсе не писать. Просто разделили бы всю историю на «до Астира Первого» и «после». То есть на все века до этого и оставшуюся вечность.

Тара резко поднялась, оправила платье и, захлопнув книгу, водрузила её на один из длинных стеллажей, стоящих вдоль библиотечной стены. Иден молча наблюдал. Он знал, что девушка ещё не закончила. Распаляясь, Тара редко могла замолчать на полуслове. Это-то и не нравилось её отцу больше всего. Особенно, если речь шла о короле и его мерах борьбы с магами Лиоса.

– А знаешь, я передумала, – продолжала девушка. – Можно про время «до Астира Первого» и совсем опустить. Зачем вдаваться в подробности? Какая надобность в той части истории, где не было нашего великого короля? Была ли до него вообще история? Я затрудняюсь ответить, – Тара театрально развела руками в притворном недоумении, но тут же вновь стала серьёзной: – Одно я знаю точно, после него уже никакой истории не будет. В смысле этого самого «после Астира Первого» никогда не случится. Он застрял на троне на вечность!

Девушка качнула головой, словно отгоняя от себя эту пугающую мысль. Иден заметил, что она вдруг погрустнела. Взгляд потух, а плечи опустились, словно от бессилия. Тара замолчала и, вздохнув, отошла к окну. Отодвинула тяжёлую занавеску, выглянув в вечерний сад.

– Не утрируй, – мягко сказал мужчина. – Это всего лишь книга.