Джордан поставил на землю кристалл, по размерам немного меньше, чем родовой кристалл Нордов, произнес незнакомые слова заклинания и сделал несколько пассов руками. Кристалл вспыхнул и с разных сторон территории дворца открылись порталы, из которых начали выходить люди.

Отойдя от Шторма, я поспешила в сторону Джордана. Он повернулся ко мне.

– Рейни, по портальным браслетам прибыли маги-целители – бывшие студенты Академии Всесилия. Они будут искать выживших и тех, кому нужна помощь. Моя стража в городе уже приступила к наведению порядка, – быстро объяснил Джордан, а потом стал оглядываться по сторонам и в недоумении спросил: – Рейни, что произошло за время моего отсутствия?

– Тёмные сущности были в магах, и они руководили нападениями, – я снова не выдержала и всхлипнула, не отказываясь от успокоительных объятий Джордана, в которые он поспешил заключить меня.

Царал подошёл к нам, бросая неодобрительные взгляды. Я, опомнившись, отпрянула от Джордана и обратилась к Кратору:

– Царал, спасибо огромное за оказанную поддержку, я не забуду этого, – искренне поблагодарила мужчину.

– Рейни, я жду тебя в гости в ближайшее время, и ты мне расскажешь, что произошло. Я почувствовал, что мой разум, словно кто-то заморозил. И отказ на моё приглашение не принимается, – испепеляя взглядом Джордана, Царал практически приказал мне и, не дожидаясь ответа, обернулся шаркаром и взлетел.

Алиандр сказал, что это начало. Страшно ли мне? До жути! Но я что-нибудь придумаю, обязательно придумаю! А сейчас я хочу лишь одного – предаться своей скорби, похоронить и оплакать родителей. Эта очень долгая и чёрная ночь унесла много жизней.

Джордан

Когда ты рушишь чужое, созданное не твоими руками, ты упиваешься своей беспринципной сутью и насмехаешься над участью проигравших. Ирония моей новой жизни заключается в том, что я сам отдал половину этой человеческой жизни на то, чтобы создать новое и лучшее. Нет, меня не мучает совесть прошлого, но разрывает от желания уничтожить тех, кто посмел претендовать на моё. И сейчас моё – это Рейнхара. Вот он я, Архаэль – изгнанный Ангел, который решил, что всесилен и всемогущ, направляя Армию Тьмы на маленький мир, неповинный в моих страданиях. Отец придумал отличное наказание для своего ребёнка: он не ставит его в угол, а усаживает за стол, полный вкуснейших угощений, и когда тот тянется к ним, ему отрубают руки и заклеивают рот.

Лекари успели спасти от смерти многих пострадавших магов, но жертв всё равно оказалось больше. Помимо родителей Рейни, погибли ещё двадцать магов-соратников Дориана, стражники и ни в чём не повинные прислужники. Аарона Халлса тоже нашли мёртвым во дворце. Меня не покидало чувство, что тёмная материя специально нанесла первый удар родителям Рейни, словно именно её и хотели наказать больше всего.

Церемония прощания с жертвами проходила вдоль каменистого побережья Фаурина. Океан безмятежно принял почти сотню погребальных костров в свой дом. Моё сердце разрывалось от боли моей малышки во время похорон её родителей, а я не в силах что-либо изменить. Нет, мне не жаль мёртвых. Моя тёмная суть не изменила своё отношение к круговороту человеческих душ, ведь это естественный цикл жизни. Страдают не ушедшие, а те, кто остались, оплакивая невосполнимую потерю. Во мне лишь недавно начали теплиться человеческие чувства, но это не значит, что меня сильно трогает чужая боль. Единственная боль, которая словно адово пламя сжигает изнутри – это её боль, хотя я сам являюсь источником её страданий.

Рейни превратилась в бесцветную тень самой себя. Она, словно оживший мертвец, безэмоционально контролирует восстановление города и ближайших пострадавших поселений, распоряжаясь казной, выделяет помощь семьям погибших. Со мной разговаривает, односложно отвечая на мои вопросы: «Да», «Нет», «Не знаю». А в остальное время она садится на Шторма и улетает на поиски Дориана, хотя этим и так занимается вся стража и Старксиса, и Париссандра. Но благодаря этой усиленной защите, я практически не получаю зов помощи и мне не на ком вымещать свою злость.