Вообще обалдела!!! Я что ребенок?!

Но она уже улепетывала по хрустящему снегу, заливаясь еще громче.

– Ну же, Микки, догони меня! Или слабо?!

Я не буду! Ни за что!!!

Подумал я, набирая увесистый снаряд, с силой выстреливая четко в аппетитный зад убегающей егозы, сбивая ее с ног. Девушка полетела лицом прямо в пушистый снег.

Не рассчитал маленько.

Я подбежал к ней, переворачивая на спину хохочущую розовощекую девчонку. Теряя бдительность, я пропустил подножку и через секунду уже лежал сверху на манящей сексуально улыбающейся оторве.

– Ты маленькая шкодина!

– А ты самый настоящий лис!

Резко посерьезневшая красавица, обняла меня за шею и потянула к себе.

– Поцелуй меня, Майк.

И я припал к ее горящим на морозе губам, забираясь под ее спину, притягивая к себе как можно ближе, утопая в этом мягком сдержанном поцелуе.

Только спокойно, Майк. Не сделай ей больно.

– Вставай, а то заболеешь.

Вспоминая о ее уязвимости, я поднял Ники на ноги и тщательно отряхнул от коварного снега. Через пару минут мы подошли к замерзающей глади небольшого пруда, где белые крупные хлопья опускались на волосы пшеничного цвета. Она повернулась ко мне и неожиданно сказала.

– Ты сказал, что не полюбишь меня.

Ох… Майк… вот зачем?

– Что такое любовь, Ники? – попытался спасти патовую ситуацию я, – Что ты знаешь о ней?

– Знаю только лишь то, что на свете она все-таки есть… жаль, что только тебе она не нужна.

Я хотел ей возразить, но ее ладонь накрыла мой рот. Она заглянула в меня, в самую черную бездну, в мою пустоту, наполняя ее своими трепетными настоящими чувствами, заполняя собой.

– Ты можешь в моих глазах прочесть… я люблю тебя… Майкл.

Когда она произнесла это, я ощутил в себе сильнейший жар, словно внутри разрастался всепоглощающий огонь. Я схватился за грудь и согнулся пополам, мягко отталкивая испуганную девушку.

– Майкл, ты в порядке? Что с тобой?

Черт! Как больно!

В горло словно залили расплавленное железо, и я не мог ничего произнести, ни стона, ни слова… я словно горел заживо. Я опустился на одно колено и пытался глубоко и ровно дышать. Удар между ребер… еще один… тук-тук-тук… удары стали ритмичные и размеренные, под кожей разлилось приятное успокаивающее тепло.

– Майкл… Майкл! Ну скажи же что-нибудь!

Ощущая мощнейший прилив сил, я поднялся на ноги, желая только одного.

– Иди ко мне, хулиганка!

Дернув ошеломленную девушку к себе за талию, я обрушился на ее губы, стискивая в объятиях, прижимая к ожившей груди. Я жадно целовал ее, снова потеряв ощущение реальности происходящего, как и она.

Снегопад усилился настолько, что затмевал собой густой черный лес и могучие белые горы. Когда Николь жалобно застонала, я отпрянул, давая ей возможность вновь задышать.

– Пойдем домой.

******************************************

Майк, держи себя в руках.

Подумал я и стянул с нее кофту, покрывая поцелуями ее безупречные ключицы. Мои ладони исследовали ее нежную белоснежную кожу, покрывающуюся следами ее неудержимого волнения. Николь откинулась на подушки и застонала, словно ее свалил тяжелый грипп, в то время как мои губы опустились посередине ее грудной клетки, а рука сжала туго обтянутое джинсами женственное бедро.

– Майк, это просто пытка… я словно в огне…

В окно забила метель, когда я вернулся к ее приоткрытым сахарным устам и вдавил ее в шелковую кроваво-красную простынь. Мне было ничуть не легче, чем ей, и у меня началась самая настоящая аритмия.

Такая адская мука… но мне чертовски хорошо…

Непривычные ощущения разрывающейся груди отвлекли меня от момента, когда Ники спустила рубашку по моим плечам, прижимаясь ко мне кожа к коже, жадно хватая воздух, закатывая глаза, покрываясь испариной