– Ты решила закупиться одеждой до ее совершеннолетия, piccolina? – ворчит Декстер.

Заметив камеру, он пытается не выглядеть таким измученным, но получается плохо. Хихикнув, забираю у него три пакета, а… остальные десять и коробка остаются у него.

– Видишь, я помогаю, – издеваюсь я.

Декс закатывает глаза и все же умудряется поставить вещи на пол. Пусть не расслабляется, ему еще кроватку собирать вечером. Смахнув пот с лица, Декстер в один шаг преодолевает расстояние между нами, отбирает у меня камеру и разворачивает на меня.

– Запомни, малышка, твоя мама худшая в мире помощница, – язвит он, но вскоре его лицо смягчается, и появляется знакомая ленивая полуулыбка. За два месяца нашего совместного проживания я до сих пор к ней не привыкла и каждый раз немного растекаюсь лужицей. Что я могу поделать, если Декс настолько очарователен? – Марси, посмотри, твоя мама уплетала шоколадное мороженое без меня. Усы почти как у дяди Декса, когда он забывает побриться.

Вытираю рот ладонью и обнаруживаю, что у меня и правда шоколадные усы. Декстер еще немного снимает нас для архива и убирает камеру. На самом деле, этот личный дневник – отличная идея. Через неделю после переезда Декс вдруг начал ходить за мной по пятам и снимать, как я делаю бытовые дела, ем или глажу живот. Не знаю, понравится ли архив малышке, но мне точно будет приятно вспомнить беременность. Время, когда я носила Марси под сердцем.

Мы выбрали имя для дочери в конце марта, на мой день рождения. Марселла. Марселла Джин. Джин – второе имя всех женщин в нашем роду. Мама рассказывала, что хотела назвать меня Марселлой, но я родилась в полнолуние, и она решила, что имя Селена подойдет мне больше. Рожденная в полнолуние богиня луны – красивая история. Я думала о Камилле и Джозефине, но называть ребенка в честь мертвых показалось плохой идеей. Суеверие беременных или нет, однако я не хочу, чтобы моя малышка повторяла судьбу моей мамы или маленького малыша, который помог нам выиграть время.

– Эй, piccolina, у тебя ведь остались инструменты, чтобы я смог собрать кроватку? – спрашивает Декс, направляясь в детскую.

– Да, сейчас принесу, – отвечаю я.

Взяв коробку с инструментами из кладовки, иду обратно, но случается то, к чему я определенно не была готова. Замираю и опускаю глаза на свои штаны для йоги и пол. Все мокрое. Кажется, у меня отошли воды.

– Декстер! – кричу я.

Декс прибегает, и его лицо тут же бледнеет. Темные волосы кажутся почти черными на фоне белой кожи. Мы смотрим друг на друга несколько минут, не понимая, что делать. Я знала, что я не прохожу все сорок недель, но когда началась тридцать восьмая, наивно полагала, что у меня будет время морально подготовиться.

Но, черт возьми, я не готова.

– Я беру сумку, и мы едем в больницу, – первым приходит в себя Декс.

Он начинает бегать по дому в поисках сумки, а я продолжаю стоять на месте. За последние два месяца я значительно прибавила в весе, но до этого малышка не получала достаточно еды. Вдруг Марселла родится нездоровой? Как мне в девятнадцать лет справиться с больным ребенком и братом, у которого скоро начнется пубертат, при этом скрываясь от одной из самых влиятельных семей на континенте?

Декстер возвращается и, взяв меня за руку, тянет на выход, но я не двигаюсь. Он довезет меня и оставит, и мне придется справляться со всем в одиночку. Мамы нет, друзья далеко. Никто не будет подбодрять и держать за руку. Паника накрывает меня, и я начинаю трястись от ужаса.

– Декс, я не готова, – шепчу я. – Я боюсь. Я буду совсем одна. Мне не хватает мамочки. Она бы ходила рядом и переживала больше, чем я, а потом я бы на нее накричала, но она бы все равно не ушла.