– Что это такое с девочкой? – прокаркала она.

– Боюсь, она слишком чувствительна, – ответила бедняжка Гертруда, – Такие зрелища не для нее.

Миссис Коулман хмыкнула. Ее хмыканье зачастую звучит еще более оскорбительно, чем слова.

Пока мы ждали, когда Лавиния придет в себя, Мод спросила меня, почему это называется колумбарием.

– С латинского это переводится как голубятня – место, где живут эти птицы.

– Но там птицы вовсе не живут.

– Нет. Видишь, эти маленькие полочки? Они предназначены для урн – таких, как стоит у нас на могиле, только намного меньше.

– А почему они держат урны там?

– Когда люди умирают, их по большей части хоронят в гробах. Но некоторые хотят, чтобы их сжигали. В урнах хранится их прах, а сами урны хранятся на этих полочках.

– Сжигают? – Вид у Мод был потрясенный.

– Вообще-то это называется «кремируют», – сказала я, – Ничего страшного в этом нет. В некотором роде это даже лучше, чем быть закопанным в землю. По крайней мере, гораздо быстрее. В последнее время такой способ становится все более популярным. Возможно, я попрошу, чтобы и меня кремировали.

С моей стороны было довольно легкомысленно говорить это – ведь никогда раньше я о таких вещах и не думала. Но теперь, когда я смотрела на урну в одной из ячеек, идея эта начала мне нравиться, хотя я и не желала бы, чтобы мой прах лежал в урне. Я бы предпочла, чтобы его развеяли где-нибудь, – пусть цветы лучше растут.

– Чушь! – прервала мои мысли миссис Коулман, – И это совершенно недопустимо – рассказывать подобные вещи девочке в таком возрасте, – Сказав это, она, однако, не остановилась, а продолжила: – И потом, это противоестественно и не по-христиански. Не знаю, может быть, строительство таких сооружений вообще противозаконно, – Она махнула рукой в сторону колумбария, – Если это приводит к преступным последствиям.

Пока она это говорила, по лестнице рядом с колумбарием, соединяющей верхний и нижний уровни участка, рысцой сбегал мужчина. Услышав ее слова, он резко остановился.

– Прошу прощения, мадам, – сказал он, кланяясь миссис Коулман, – Я случайно услышал ваш разговор. На самом деле кремация не противозаконна. В Англии она никогда не была незаконной – ее просто не одобряло общество, а потому она у нас и не привилась. Но крематории здесь существуют уже давно – первый был построен в Уокинге в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году.

– А вы кто такой? – спросила миссис Коулман, – И какое вам дело до того, что я говорю?

– Прошу прощения, мадам, – повторил человек, поклонившись еще раз, – Я – мистер Джексон, смотритель кладбища. Просто я решил сообщить вам некоторые факты о кремации, потому что хотел заверить вас: в колумбарии нет ничего незаконного. Акт о кремации, выпущенный два года назад, регулирует процедуру и практику этого действия по всей Британии. Кладбище просто отвечает на требования общества и отражает его мнение по этому вопросу.

– Но вот мое мнение по этому вопросу вы не отражаете, молодой человек, – раздраженно пробурчала миссис Коулман, – А я владею здесь могилой – вот уже почти пятьдесят лет.

Я улыбнулась ее представлению о молодости – человеку этому было не менее сорока, и в его пышных усах пробивалась седина. Он был довольно высок и одет в темный костюм и котелок. Если бы он не представился, я бы решила, что он здесь на похоронах. Скорее всего, я видела его раньше, просто не могла вспомнить.

– Я не говорю, что кремацию надо запретить, – продолжала миссис Коулман, – Для нехристианина это может быть вполне приемлемо – для индусов и иудеев, атеистов и самоубийц, для тех, кто не заботится о своих душах. Но я воистину шокирована тем, что подобное место возведено на освященной земле. Нужно было разместить его на раскольнической части, где земля не освящена. Здесь же это пощечина христианству.