– Ищи, Боря. Мать и дочь нам позарез нужны. Если Новак сбежал, то семья об этом знала. Наверняка он заранее позаботился о том, как с ними воссоединиться, – полковник дал знак продолжать.

– Я запросил его личное дело во всех ведомствах. Наш новичок, Никита, вчера дал понять, что Новак был задействован в различных операциях.

– Даже так? – удивился Вахрушев.

– Да. В частности, в упомянутой Дежневым встрече с американской делегацией. Новак был тщательно проинструктирован о том, что нужно спрашивать и как отвечать. Он задавал технические вопросы, прощупывал почву для дальнейших проектов, короче говоря, создавал некий задел для сотрудничества.

– Ясно. Что еще?

Ильин заглянул в блокнот.

– Только что пришла информация: от нашего Управления к Новаку был приставлен куратор Малик Ижаев, кодовое имя Вавилон.

– То есть Новак работал на военную разведку? – Дудкин присвистнул.

– Напрямую не подтверждают, но у меня создалось такое впечатление.

– Уточню у шефа, – быстро проговорил Вахрушев.

– Может, Новак не сбежал? – выдал очередную теорию Ильин. – Может, его отправили в Штаты нелегалом или намерено сделали перебежчиком? Сидит сейчас где-нибудь в подполье и шлет донесения.

– Мы можем связаться с Вавилоном? – спросил его Вахрушев.

– Я сделал запрос, пока тишина.

– Если Новак работал на военную разведку, побег исключен, – сделал вывод Пахотин, и все закивали.

– Все равно не понимаю, нас должны были оповестить, – возмутился Дудкин.

Ровно в девять утра перед зданием штаба остановился «мерседес», водитель помог пожилому мужчине выбраться из салона и всучил ему в руку трость. Старик что-то спросил, водитель с раздражением ответил, громко добавив:

– Ты уже это три раза спрашивал. Неужели не помнишь?

Вахрушев наблюдал за свидетелем через окно и подумал, что для этого допроса ему придется набраться вагоном терпения.

Шаркающей походкой Вениамин Витальевич Северцев прошел на КПП, где возник первый инцидент. Старик наотрез отказался сдавать личные вещи, мотивируя тем, что в его сумке целый арсенал таблеток, которые могут ему пригодиться в любой момент. Затем вцепился в трость с пирамидальной опорой и заявил, что шагу без нее не сделает. После длительных уговоров, сошлись на том, что трость останется на КПП, а таблетки в отдельном целлофановом мешке он может взять с собой.

Юрасов уже стоял наготове и, как только свидетель скрылся в штабе, двинулся к шкафчику, куда только что положили телефон конструктора.

Опираясь на руку сопровождающего его мужчины, Северцев вошел в комнату для допросов. Водитель сел рядом и не собирался покидать помещение. Вахрушев вошел следом, поздоровался и представился.

– А вы кто будете?

– Сын, Алексей, – быстро отозвался худощавый мужчина и пояснил: – У папы проблемы с краткосрочной памятью, он под постоянным присмотром сиделки. Я не могу его оставить. Я подписал все бумаги, что дали ваши люди, так что…

– Если вы хотите поговорить о программе «Аркан», то он все знает, – подал голос старший Северцев. – Леша работал со мной в ОКБ ИКИ.

Второго Северцева в списках не было, и полковник нахмурился. Опережая его вопрос, Алексей сам пояснил:

– Тогда у меня была другая фамилия – Васильев.

Васильев был среди тех девяти, что не имели допуск к секретной информации.

– Бурная молодость, – философски изрек конструктор. – Внебрачный сын. У Леши была фамилия матери. Он сменил ее только в… – повернувшись к сыну, он спросил: – Когда?

– Порядок, – прервал его полковник, не дожидаясь ответа на вопрос, – можете остаться.

Вахрушев ввел в курс ситуации об утечке программы и упомянул, что беседует со свидетелями тех событий.