Оторвался от зрелища, на которое можно смотреть бесконечно, нашёл у Коры самопишущий блокнот, залез на крышу фермы, где стояли стол и плетёные кресла и начал строчить отчёт в Центр, Князю Андрею. И курить трубку и пить прекрасное холодное пиво, от овечек, сваренное Бетой с её шаманками специально для меня, отфильтрованное, охлаждённое, зачарованное от нагрева, и переданное через порталы.

Через три часа я закончил громадный отчёт. Удивился, что обычно вызывавшая у меня отторжение писанина, даже в таком, самописном виде, на этот раз доставила мне удовольствие. И я быстро и ясно вспоминал всё и диктовал… Чертыхнулся на Хаос – этак скоро я вместе с домашним чёртом Сестры Филом начну толковать Высокую Философию. Триста восьмой раздел, ха!

Потом меня как молотом по башке ударила мысль, что я от Хаоса умнею, а несчастная Дора глупеет! Погасил панику. Панику, блин! У меня паника! Может это из-за излишка ума? Что там говорила Киса – я как взрыв?! Решил встретиться с Кисой и разузнать аккуратно, что видит загадочная и прекрасная девица-кошка в моей башке, ну или типа того. Поймал себя на том, что жду встречи с хитрой и опасной красоткой… Это не любовь… Наверно!.. А борьба с подколками у меня и с Ардой ведётся… Но я не против любви – я люблю весь свой курятничек. И ещё много девиц люблю. Конечно люблю и мир, вернее миры, жизнь, солнце, воздух, но я имел ввиду любовь к девицам. Остановил порыв философии. Пора вернуться к делам. Утро уже давно!

Я радостно и долго любовался солнцем на востоке, где готовился к битве враг. Не видно было это мне, но готовился! Начало последнего дня власти императора! Сегодня его власть сожмётся до дворца – неприступного дворца, три тысячи чертей!

Передал записи помятой спросонья трогательной и прекрасной Корочке. Малышка удивилась, сколько я накропал. Пришедшая вместе с ней Арда похихикала:

– Скотинка Серенький дозревает! Раньше он так не расслаблялся… На такую стопку замаранной бумаги. Скоро сам свалится в мои цепкие лапки. В беззаботное счастье мужа амазонки! Борщи, уборка… Ребёнка уже я делаю, будет сидеть дома и воспитывать дочку. Книжки тоже читать разрешу. Даже по философии. Хи! Ой!

Я доказал, что ещё не дозрел до такого счастья – быстро схватил с пояса моей роночки розгу ума и вытянул потягивавшуюся стоя и болтавшую мою амазоночку по попе снизу. Посмеялись. Отправились завтракать. Лагерь просыпался. Дозорные доложили, что противник начал выдвигать в трёх километрах технику. Гурон весело прорычал, что часика через два и битва. А пока завтрак.

Через два часа и наши войска начали выдвигаться. Я посмотрел на штаб. Большие карты на столах. Вестовые. Диск связи. Старлей Лёха закончил последние согласования и разбор разведданных от вернувшегося с очередной воздушной разведки Берсерка и побежал к своей танковой роте, укрытой в сарае. Гор, Петя и Кора побежали к Бизону.

Только мне, некроманту, блин, сидеть здесь, ждать тела для оживления. Рядом сердито ругался на то же самое Герцог. А счастливая Дора обнималась с выпоротой ею вчера бывшей монашкой и восхищалась принесённой той бабочкой.

Гурон весело проорал, убегая к броневику вместе с Ардой и Кувалдой:

– Не горюй, советник! Такова доля тыловых магов и воров! Почти весь наш конд вообще в Карсоне пиво пьёт! А я впервые рад, что не Великий Кондотьер! Да и ты уже своё дело сделал, гений, блин!

– Удачи! – крикнул я вслед друзьям.

– Поднимаются летучие корветы! Три! Четыре! И фрегат пошёл – проорал дозорный с биноклем с крыши.

– Гид – усмехнулся я – Отдай лавовые яйца для бомбомёта. Ты же плюёшься огнём!