***

– Привет, Жива! Привет, Мадин!

– Привет, Эммануэль! – парень с девушкой поклонились ей.

– Жива, а можно с тобой немного поболтать? Мадин, ты не против, если я уведу у тебя Живу на часок-другой? – улыбнулась Эмми.

Они отправились вдвоем по аллее, в рощу. Эта аллея была не вымощена, а просто засыпана небольшими цветными камешками, которые приятно хрустели под ногами. Эмми спросила:

– Как вам тут живется?

– Хорошо, – застенчиво улыбнулась та. – Энлиль, и другие боги – они о нас всегда заботятся. Нам с Мадином здесь очень хорошо.

– А ты была еще где-нибудь?

– Нет. Энлиль обещал нас куда-нибудь свозить, мы его спрашивали, но он сказал, что позже, когда у него будет время. А выйти отсюда сами мы не можем.

– Он вам запретил?

– Нет, тут ниже по склону горы есть ворота в стене, мы можем их открыть. Но он сказал, что там водятся очень опасные звери, и нас сразу же съедят. Он даже говорил, что тут водятся огромные хищные птицы, крылатые ящеры, и что над этим местом, – она подняла голову к небу, – постоянно висит летающий корабль с огненным оружием, чтобы такая птица не прилетела и нас не утащила.

– Энлиль сказал вам правду. Я летала по планете, видела много зверей, и почти все они очень опасные. Вам действительно не следует выходить за ворота, ни в коем случае, – серьезно кивнула она Живе.

Они свернули с аллеи в рощу, чтобы полакомиться фруктами. Вдруг, мимо них по траве прошуршал какой-то маленький шустрый зверек. Почти наткнувшись на них, он замер и мгновенно свернулся в клубок. Весь он был покрыт тоненькими иголками, и теперь превратился в этакий колючий шар.

– Ух ты, какой милый, – удивилась Эмми, – никогда такого не видела!

– Это елжик. Кстати, его придумали боги. Кто-то из детей Энлиля. Они его создали. Как нас.

– Надо же! А кто его так назвал?

– Это Мадин придумал.

– ЕЛ-ЖИ… «Стоять»… Нет, «торчать», да? Иголки же у него торчат во все стороны… И «живой»? Живой торчунчик? – рассмеялась Эмми.

– Да, – рассмеялась Жива. – Он так и сказал мне, я тоже смеялась. Эммануэль, а какие там, снаружи, звери? Расскажешь?

– Конечно. Вон беседка, видишь? Пойдем, присядем, я тебе нарисую.

Они отправились к беседке. Жива по пути робко, но явно завистливо покосилась на золотую цепочку на ее шее. Эмми заметила это, вытащила цепочку из разреза платья и показала Живе.

– Вот, смотри, – улыбнулась она.

– Это золотое, как корабль Энлиля?

– Да, золотое. Это змейка, видишь? Наш фамильный герб. Папа очень умный, у нас на планете его все знают, так что даже в поговорку вошло: «мудрый, как тот Змей».

Дойдя до беседки, рядом с которой росло могучее, раскидистое дерево, они уселись на мраморную скамейку. Полированный камень был приятно прохладен после жары. Эмми достала из сумочки маленький блокнот и ручку. Жива неожиданно вздрогнула, увидев перед собой блокнот.

– Что такое, Жива?

– Это… это ведь… «книга»?

– Нет, не книга. Вот, смотри, видишь – чистые листочки. А в книге – буквы. Я тебе сейчас на этих листочках нарисую.

Эмми изобразила ящера, стоящего на двух могучих ногах, с толстым хвостом и зубастой пастью, и с крошечными передними лапами перед грудью. При этом она заметила, что Жива пытается, будто бы, отодвинуться от блокнота, хотя ей и интересно, что она рисует.

– Вот, смотри. Он очень страшный вживую, особенно если вблизи смотреть. Мы на флаере подлетали поближе к такому. А вот, смотри, такие вот ты или я, по сравнению с ним, – Эмми нарисовала маленькую фигурку человечка рядом с ящером.

– Ужас какой! – Жива широко раскрыла глаза, глядя на рисунок.

– Да, он реально ужасный. А как он жутко ревет, ты бы слышала!