– Хорошо, я понял.

– А ваши люди?

– И они поняли, – уже не так уверенно заявил полковник Сталлер, не в силах сообразить, где собака зарыта и чем это ему грозит.

Солдаты полковника уже привычно подошли к огневому рубежу и приготовились к стрельбе. В этот момент им за спины зашли люди лейтенанта, и он сам встал позади одного из солдат, положив палец на спусковой крючок.

Когда прозвучали первые выстрелы, начали палить из реального оружия солдаты Камышова. Грохот стоял довольно сильный, не спасала даже звукоизоляция, при том, что сами выстрелы были гораздо тише, чем из того же АКМ.

Некоторые солдаты оборачивались в испуге, но им тут же напоминали о приказе полковника – стрелять, что бы ни происходило, и те стреляли, вздрагивая при каждом реальном выстреле, пусть и холостым патроном.

Результат стрельб, как и предполагал Роман, оказался довольно плачевным, со средним результатом сорок пять баллов.

– А хотите, мы отстреляемся при тех же условиях? – предложил Камышов.

– Нет… – хмуро ответил полковник. – Нет, не надо. Я вам верю, вы отстреляетесь лучше…

Лейтенант выдал новые рекомендации:

– Введите нормальную физическую подготовку. Не просто тренировки в тренажерных залах, а полноценные марш-броски с полной выкладкой. С оружием, боеприпасами и прочими нужными вещами для выживания. Стрельбу тоже нужно качественно улучшить. Уберите эти дурацкие мишени, поставьте на их место картонные изображения людей и ведите стрельбу реальными боеприпасами. Пусть привыкают психологически, что стрелять им придется по живым людям. Кстати о психологической коррекции… У вас есть фильмы о войне?

– Нет, – ответил полковник.

– Что же вы смотрите?

– Ну… – замычал Глен Пфайффер. Он почему-то стал стесняться перед этими людьми того, что показывали по телевидению, и даже разозлился на них. – Мы показываем…

Министр обороны так и не смог внятно объяснить, что они смотрят.

– Любовь-морковь? – попал в самую точку старшина. – Про ударные стройки, доярок-свинарок… выполнение и перевыполнение планов, открытие новых миров, их освоение…

– Вроде того.

– Да ребята, вы…

– Впрочем, это не важно, – перебил Виктора Роман, видя, как у министра покраснело лицо. – Найдите фильмы про войну. Реалистичные фильмы. Пусть смотрят, как проливается кровь, лезут наружу кишки, отрывает конечности, – сначала в художественных картинах. Под конец поставьте реальные кадры документального кино… Впрочем, я не психолог, не знаю, что еще можно вам посоветовать. Вы уж как-нибудь сами разберитесь на основе моих предложений.

– Мы поняли.

– Вот и ладно.

Медицинские процедуры продолжались, но с каждым днем они становились все менее интенсивными и занимали меньше времени.

– Здравствуйте, доктор Стоун, – поздоровался Роман Камышов.

– Добрый день, – избегая смотреть ему в глаза, не слишком дружелюбно ответила Амели.

– Вы что, обиделись на меня за то, что я в прошлый раз не дал вам поприсутствовать на так и несостоявшемся совещании?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем…

– Ну, если ни в чем, то, может, вы ответите на один маленький вопросик?

– Какой? – с подозрением спросила Амели и снова отвернулась.

– Что вы делаете сегодня вечером?

– Почему вы спрашиваете?

– Хм-м… Сначала ответьте.

– Ничего…

– Тогда я хочу пригласить вас на романтический ужин, – с придыханием пояснил Роман и улыбнулся, наблюдая за доктором. – Как мило, у вас на щеках выступил румянец. Не отворачивайтесь. В мое время вызвать румянец у наших девушек было не так-то просто, если вообще возможно. Для этого их нужно было сильно впечатлить…

Роман замолчал, вспомнив не слишком приятную историю, когда в один из отпусков гулял по городу и вот также пригласил девушку поужинать. Он провел шесть месяцев в горах, она была красива, и поэтому он не обратил внимания на некоторые особенности в одежде девушки.