У нее был достаточно непринужденный вид, в то время как Майк хитро улыбался своей противной улыбкой, пытаясь привлечь всё внимание. Он продолжал что-то ей рассказывать, пока его пальцы аккуратно не потянулись поправить ей волосы. В тот миг, если прислушаться к голове Александра, можно было услышать треск, похожий на треск стекла. Это была призма, через нее проходило безразличие, а на поверхности истекало спокойствие – это всё успешно подорвалось миной, на этот раз очень сильной, такой, что повелела ногам набирать ход вперед. Шаг ускорялся, и через пару секунд он вынудил Майка заметить это и в замешательстве произнести: «Привет, Александр, что с тобо…», не успев договорить, как его нос с диким хрустом сломался, заставив галактику звезд появиться в глазах. Франциска, нейроны которой еще не успели сообщить информацию, продолжала смотреть на падающего Майка, что, покрутившись по спирали вокруг себя, грохнулся на грязный и холодный пол коридора. Спустя парад мгновений с ее уст замедленно слетело «какого…», всё больше впитываясь в картину, развернувшуюся на втором этаже школы Толередссколан. Ее эмоции быстро сменились, и она резко посмотрела на Александра. «Что ты, мать твою, творишь?» – хрипло вылетело облако крика. Но Александр просто снисходительно смотрел на нее, выпустив в совершенный ранее удар все эмоции. В этот же момент пришибленный Майкл резко встал, сильно замахнулся и ударил его с такой же силой в живот, отчего Александр прохрипел и тоже свалился на пол. Он пока не знал, что у него будет кровоизлияние в желудке.

– Что с тобой не так, Воробьев? Шизофрения достигла пика? – с надменной насмешкой сказал Майк, стоявший, вытирая кровь, что не переставала идти из носа.

Подождав секунду, он нанес второй удар, что пришелся Александру ногой по спине, от чего тот в адских муках сжался.

– Хватит! Что ты делаешь?! – Франциска силой оттолкнула Майка и подбежала к Александру.

Он чувствовал, как скоро задохнется кровью во рту, поэтому смачно сплюнул в сторону, в то же время пытаясь подняться на ноги, придерживая одной рукой больное место. Франциска пыталась его остановить, но тот нацелил свой взгляд на разворачивающегося Майка, и далее всё, как в кино.

– Смеется тот, кто смеется последним.

«Сотрясение мозжечка. При ударе идет импульс из центральной нервной системы, и происходит отключение организма. Выдернули из розетки и вставили обратно», – так говорил отец, рассказывая еще совсем юному Александру про свое умение бороться. Но это были разные эстетики: Юрий – русская мафия и мастер спорта по боксу, для которого бои – способ очиститься и преисполниться в своей силе, Александр – «педиковатый» мальчик (так его зовет вся школа), для которого удар – лишь неконтролируемая реакция на вещи, что он не хочет объяснять словами.

Если возвращаться к тому дню, то тут всё ясно – Майк вырубился в тот же момент, когда пришла директриса. Александра хотели исключить, но из-за его тяжелой травмы этого не сделали. Кстати, он пролежал в больнице две недели, и Франциска приходила туда каждый день, пусть даже и объявив обет молчания. Нет, она не была обижена на то, что ее новым прозвищем стало «подстилка шизофреника», а в шкафчик напихали кучу мусора. Ее расстроило то, что когда Александр ударял Майка, он хотел нанести боль себе. И увидев сейчас дневник, она надеялась, что в нем не записаны вещи, делающие то же самое. Но она заблуждалась.

1 июня 1970 был последний школьный день перед долгожданными каникулами. Наступление лета Франциска и Александр провели вместе, так как его родители разрешили остаться у нее на ночевку. Полнолуние в ту ночь заставило их задаться вопросом о выборе превращения между вампиром и оборотнем.