Тишина.

Не может быть такого, что сигнал полученный на аварийной частоте будет проигнорирован. Там сейчас должна выть система оповещения и кто-то обязан ответить.

Или это просто космический булыжник?

Она выскочила наружу, отыскала взглядом движущуюся белую точку и всмотрелась. Булыжник?

Словно в ответ на ее мысли точек стало две. Первая двигалась по прежней траектории, а вторая по дуге пошла в сторону. Нет, это не булыжник. Булыжники так не летают.

Она схватила контейнер Кисточки, ящик с инструментами и помчалась прочь от капсулы. Отбежав на порядочное расстояние, Аттари вынула из ящика лопатку-универсал и принялась копать. Лопатка вибрировала, разбивая жесткий грунт. Через минуту ямка нужной глубины и ширины была готова. Аттари осторожно опустила в нее контейнер, и бешенно заработала руками, сбрасывая землю. Тридцать секунд, опаздываем. Оглядевшись, и посветив вокруг, она увидела камень подходящей величины, подкатила и установила его на утрамбованный участок. Надеюсь, не заметят, подумала она, подхватила ящик и со всех ног кинулась обратно.

Возле капсулы ее поджидала настороженная Кисточка. Аттари закинула ящик внутрь и опустилась перед ней на колени:

– Кисточка, прячься! Ты им не нужна, они тебя пристрелят!

Кисточка протестующе мяукнула.

– Прячься, я тебе сказала!

Кисточка растворилась во тьме.

Аттари поднялась и посмотрела вверх. Глайдер заходил на посадку с выключенными бортовыми огнями, его можно было обнаружить только по темной области, где отсутствовали звезды. И эта область росла. Глайдер бесшумно опустился за палаткой, насколько далеко, судить было сложно из-за темноты. Спустя мгновение в ней прорезался прямоугольник света, из которого вышли три фигуры, упакованные в скафандры и направились прямиком к Аттари. Она заметила кое-что еще – они были вооружены.

– Стой, где стоишь! – раздался грубый мужской голос. – Включи наружное освещение!

«Зачем им освещение», подумала Аттари, «они и так меня видят», однако, беспрекословно выполнила приказ. И только когда свет залил пространство между капсулой и палаткой, ей стало все ясно. Системой тотального мониторинга, клиентской частью которого являлся шлемир, они не пользовались: шлемир всегда отсылал данные в сеть, если рядом находилась подходящая база, а это было опасно. Взламывать его – занятие неблагодарное и, фактически, бесполезное, он спроектирован по военным технологиям, а пластинчатый тепловизор шлема без обработки шлемиром дает настолько поганую картинку, что лучше смотреть при обычном освещении. Она возблагодарила Бога, что не в скафандре, иначе бы ее тут же превратили в решето, не смотря на то, что в данной ситуации шлемир оказался бесполезен: ему просто не с чем было связываться. Страх разоблачения заставлял их палить из пушек по воробьям.

Один из них приблизился вплотную и стал беззастенчиво разглядывать Аттари. Сквозь прозрачное забрало виднелось худое, аккуратно выбритое лицо.

– Подойдет! – сказал он. – На корабле еще медосмотр устроим, но, я думаю, все в порядке. С тобой еще кто-нибудь был?

На этот раз он обращался к ней.

– «Бабочка» – одноместный корабль, – сухо ответила она, – Нет, я одна.

Врать она умела. Но, Бритый, как она его назвала про себя, ей почему-то не поверил.

– Обыскать палатку и модуль! – приказал он. – И все в радиусе ста метров. Выполнять!

Она увидела в руках одного из них биолокатор и похолодела. Если Кисточка спряталась здесь, ей несдобровать.

Но тот, что с оборудованием, поводил им из стороны в сторону, сказал «чисто» и пошел дальше, за пределы освещенного круга. Второй физически обыскивал палатку и капсулу.