Оппозиция – что «правая», что «левая» – по причине работы «административного ресурса» давно уже переключилась на «завоевание власти парламентским путём». Неслышным шёпотом «протестовала» она из-за угла, отведенного ей режимом на задворках городов и сёл. Вроде бы, чего бояться: судьба и кресло – в надёжных руках и филеях. Но Президент, как оказалось, был недостаточно умащён миро и елеем для того, чтобы «носить розовые очки», не снимая их хотя бы на время.

Нагоняя страх на окружение, он ввёл в практику ежедневное заслушивание отчётов «двора» о положении дел в подведомственном государстве. «Двор» вначале дивился причудам шефа: ведь прежде с докладом к нему можно было попасть лишь «в стаде» телевизионщиков, снимающих очередную «мыльную оперу» о «мудром вожде», «пекущемся о благе народа и государства». Но потом настроение шефа как-то незаметно передалось и им самим. Настроение кошки, которая чует, чьё мясо съела. Той, которая увидела вьющуюся верёвочку – и поняла, что, сколько ей не виться – а всё равно на шее окажется. И, к сожалению – не на чужой. Не на шее того, чьё мясо было съедено.

Сегодняшнее рандеву с Министром обороны ещё больше укрепило кошку… тьфу, ты: Президента в мыслях о лингвистической мудрости народа…

Уже несколько лет подряд все политические партии России переживали… «небывалый подъём доверия масс к Кремлю». Но это бы – ещё ладно: все они переживали кризис. Кризис доверия Кремля. К самим себе. Страшнее его ничего и быть не могло.

Председатель ЦК ПУК – Партии умеренных коммунистов России – нервно вышагивал по кабинету. До недавнего времени он возглавлял КПР – Коммунистическую партию России, но потом решил, что ПУК – это больше «в духе времени». И благозвучнее. Для Кремля. Кремль тоже так решил, но с дополнительными благодеяниями не торопился.

– Ещё Ильич говорил…

Заместитель Председателя – постоянный компаньон и собеседник босса – тут же заскучал: ссылки на Ильича теперь всегда предваряли апологию ревизионизма.

– На последних выборах мы получили…

– Нам дали, – вроде бы невзначай, поправил Зам.

Поправка была существенной: именно дали. Деятели ПУКа, конечно, рассчитывали на большее, но не отказались и от выделенной квоты… на «выборах» в Кремле, в Администрации Президента, где они и «состоялись». Это уже потом для «обнародования результатов» подключили массовку. Так называемый электорат.

Политическая жизнь в России кончилась – при всей имитации кипучей деятельности под бдительным оком Кремля. Причин тому было немало. Тут и «жёсткая вертикаль власти», когда чиновничество в центре и на местах, используя пресловутый «административный ресурс», сумело успешно профилактировать массы. Тут и относительная стабилизация… в темпах, которыми богатые богатели, а бедные беднели. Тут и приоритет личного устройства в жизни, с каждым днём всё громче взывающей… к личному устройству.

Но главная причина заключалась в том, что масса умерилась. Масса повзрослела. Масса уже не производила романтизм. Никакой не производила: революционный, контрреволюционный. Установки конца восьмидесятых – начала девяностых годов прошлого века канули в Лету. Кремлёвские вожди тактично объяснили России, что она устала и ей нужно отдохнуть. А лучший отдых – это летаргический сон. Ну, а они будут стеречь её покой. Бдеть, значит.

Больше всех поимели от пресловутой «стабильности» и административного «террора» партии «правого» толка. Точнее: их «поимели» больше всех. И это – самое мягкое определение актов власти.

Но в случившемся – или не случившемся – им следовало винить самих себя. Свои, «нетрадиционные» для Руси, демократические пристрастия. Народ ещё не забыл, как «попользовались» им в девяносто втором и девяносто восьмом.