– Господин, разрешите доложить. Сановник Цао прибыл с визитом, – объявил с поклоном Цуй Хао, личный телохранитель Мужун Синя. Мужун Синь и Цуй Минчжу тут же сделали вид, что между ними ничего не произошло.

– Пригласите гостя в тайные покои. Статуэтку Будды украсьте и поместите в молитвенный зал. И проводите госпожу в ее покои: она устала.

Цао Гуй был товарищем, с которым они вместе росли в уезде Чжэньчуань, он же был его благодетелем, спасшим Мужун Синю жизнь на поле боя, – к такому человеку нельзя проявлять неучтивость. Отдав распоряжения, Мужун Синь пошел встречать гостя.

Цао Гуй, покрытый черной вуалью, и хозяин дома перешептывались, сидя вплотную в узкой тайной комнате.

– Братец Цао, так не подобает, время еще не пришло. Прошу тебя, наберись терпения, дождись удобного случая и только потом действуй, – увещевал друга Мужун Синь, хмуро сдвинув брови.

– Нет времени ждать, братец Мужун. Через три дня уже наступит четвертый месяц, к тому времени вся природа будет цвести.

Тощее тело Цао Гуя, много повидавшего на своем веку, было одето в плотно облегающую черную рубаху, еще больше подчеркивавшую его худобу. Он откинул вуаль – его руки дрожали от страха, – лицо оказалось изможденным и будто восковым. Только глаза испускали зловещий блеск, который, казалось, проникал под кожу.

– Ты уверен, что хочешь… хочешь беспорядок устроить? – Мужун Синь с большим усилием подавил в себе желание произнести слово «бунт». Глядя на боевого товарища, он почувствовал прилив неимоверной скорби.

– Настоящий владыка не заботится о своей безопасности, он стремится к могуществу и ради него ни перед чем не остановится, готов даже жизнью рискнуть! Обширные земли, которыми правит он, удобно усевшись на троне, – разве не мы с тобой их завоевали? И что же мы получили за это?

Риторические вопросы Цао Гуя отзывались в душе Мужун Синя: он был согласен со словами товарища.

– Он только заполучил императорский трон, как сразу отобрал у меня всю военную власть. Да еще и вручил ее Юйвэнь Чжоу – этому льстецу и подхалиму, этому заносчивому человечишке, безнравственному и бездарному! – Цао Гуй заговорил о наболевшем.

– Дело уже сделано, нет смысла ворошить былое. Таков уж наш мир.

Только эти слова вылетели у Мужун Синя, как он поймал себя на мысли, что это те самые избитые фразы, которыми госпожа Цуй часто докучала ему самому. Юйвэнь Чжоу приходился императору старшим братом, неудивительно, что он получил важный пост.

Император Юйвэнь Ху заменил восьмерых приближенных, завоевавших ему страну, и сделал их сановниками. Кроме того, он особенно выделил Мужун Синя и Цао Гуя, пожаловав каждому титул советника по военным делам. С виду казалось, что теперь их полномочия безграничны, однако на деле у обоих постепенно отняли всю военную власть, оставив лишь намек на былое величие.

– Я не допущу, чтобы этот трус умер своей смертью. Надо уловить момент и сыграть с ним в игру! Разве не нашими руками он завоевал себе Поднебесную? – Пожар амбиций Цао Гуя разгорался стремительно, никто уже не смог бы его потушить.

Мужун Синь прекрасно понимал, что если при подготовке к бунту заранее не определить четкую цель, в процессе проявить нерешительность, а по завершении не принять серьезных мер, то вероятность успеха крайне мала. И ладно, если дело выгорит, но ведь если оно провалится, то по закону весь род изменщика должен быть истреблен. Только поэтому он сам никак не решался на переворот.

– Если сейчас не рискнуть, то какой еще выход нам останется?! – Цао Гуй подсел ближе. Как ни крути, ему и правда нечего терять.

Мужун Синь увидел, что ему не отговорить друга, а потому молча поднял чайную чашечку. Ровно в момент, когда он собирался отпить из нее, перед окном мелькнул и исчез черный силуэт.