– Кали.

Кали. Хочется повторять это имя про себя. Оно отдаёт чем-то неуловимо сладким, тягучим, как карамель. Кайл понимает, что улыбается, как идиот, лишь когда выруливает с парковки и вклинивается в уличное движение.

– Кали и Кайл, надо же, как в сказочке, – Коул проезжается по созвучности их имён, хмыкает, отворачиваясь к окну.

Их вправду, словно судьба свела, если эта сука вообще существует. Ради Кали он едет на встречу со своим заклятым врагом для того чтобы, вот умора, дать ему денег, а не по роже. Кайл вдруг понимает, что это меньшее, что он готов сделать ради неё. Он готов ради неё на всё.

***

«Раз два», похоже, не закрывается круглые сутки. На улице солнце в зените, а стриптизерши уже лениво вышагивают вокруг шеста. Глазам темно после яркого света. Флуоресцентен и неон вонзаются в сетчатку острыми иглами – светятся даже трусики у танцовщиц. У одной из них вереница крупных бусин блестит между ягодиц, врезается в припухшие половые губы и сходится на лобке, соединяясь со световой лентой, висящей на бёдрах. У другой между ног путается шикарный лисий хвост, который, если приглядеться, обратным концом воткнут глубоко в анус. Сквозь нитяные шторы, скрывающие вход в приват-комнату, виднеется стоящая на коленях женская фигура в одних только туфлях. Она яростно работает ртом, пристроившись между мужских ног в спущенных до колен джинсах. Если приглядеться, то и шторы выдержаны в соответствующем стиле: бусины в виде членов, вагин, грудей и задниц весело бьются друг о друга, когда кто-то проходит мимо.

Форма официанток простора фантазии не даёт: на сосках стикини с бархатными кисточками, вместо трусов три блестящие нитки и кусок ткани на лобке, который среди прочего выглядит почти стыдливо. Задницы абсолютно голые – вход доступен, стоит одной из них чуть наклониться. Кайл слышал, что здесь дают все: от этих самых официанток до тошнотно-худых парней с подведенными глазами, которые торгуют за стойкой бухлом. Здесь проводят свингерские тусовки, играют с верёвками, цепями и секс-машиной в «комнате пыток», а в подвале играют в блек-джек и покер. Рори не боится рейдов – всё проплачено на год вперёд не без участия Гарсии.

Девчонки улыбаются им, и Коул, проходя в зал, улыбается каждой в ответ, попутно делая брату знаки рукой – большой палец вверх, вбок или вниз, что значит «вообще нормас», «сойдёт под пивко» или «страхуебище сраное». Выходит равномерно.

С пустыми яйцами хреново оценивать – Кайл смотрит не на сиськи, а в глаза и видит в них туман. Девки словно под чем-то. Алкоголь, или наркота, или таблетки, после которых подставишься под любой хрен без разбора, потому что начинает зудеть – какой только химии сейчас нет. Они с Эрнандесом как-то вытащили пару мешков такой дряни из одной квартирки. Вместе с тремя проститутками, которых скручивало так, что они готовы были насадиться хоть на рычаг передач в полицейской тачке. В этих туманных взглядах ни капли осмысленности, одна похоть, и где-то здесь, среди всей этой мразоты тусуется Рита, ведь «Раз, два» по слухам, любимый клуб Гарсии. Глухая злоба тяжёлым камнем давит где-то внизу груди. Он лучше взорвёт здесь всё к чертям собачьим, взорвёт и сядет, чем позволит Кали хоть раз переступить этот порог.

– Здорово, Рори, мудак ты сраный, как житуха? – Коул ощутимо бьёт по плечу высокого худощавого мужчину неопределенного возраста, стоящего возле стойки.

Рори можно дать как тридцать, так и пятьдесят – зависело это от освещения и количества косметики на его лице. У него высветленные, тщательно ухоженные волосы, красная рубашка и короткие джинсовые шорты. Очень гейские.