***

Кайл на переднем сиденье, из-за подголовника его не видно – сполз так низко, насколько позволяет ему длина ног. В руках у него пистолет. Костяшки распухли, возле брови синеет фингал. «Как в старые добрые», – со смехом думает Коул. Кайл за руль не сядет, у него нервы на пределе, въебется ещё куда-нибудь, потому Коул его с места не сгоняет, прыгает за руль сам.

Он оглядывается по сторонам. Его парни уже на низком старте, сидят в тачке с включенным мотором, парни Гарсии кучкуются у входа – кто-то вертит в руках бабочку, кто-то кастет поглаживает, будто бабу ласкает, у кого-то пушка в руках дулом вниз. Дипломатия закончилась, война объявлена, подвоха можно ждать в любую минуту.

– Дальше что? Облава, как обычно? – спрашивает Кайл.

Голос его звучит ровно, но до звона натянуто. Коула не обманешь. Брат готов был убить. А сейчас эта нереализованная цель его распирает, кости ломает, суставы выкручивает. Дерьмовое чувство. Кайл в отличие от него самого, отходит долго.

– Посмотрим, – уклончиво отвечает Коул. Поддерживать с братом этот разговор он не собирается. Пусть в себя придёт сначала.

– Я в деле.

Коул поворачивает к брату лицо. Тот сидит, губы кусает, ковыряет ногтем заусенец, смотрит в никуда – наверное, слова Гарсии по десятом кругу гоняет про себя. Диего тот ещё мудак, умеет приложить так, что хочется потом ему язык выдрать и в глотку затолкать. Коул с большим удовольствием сделал бы это сам – всё, что говорится и делается в адрес брата, он всегда принимает на личный счёт. Если бы всё было так просто. Они бы не ушли из клуба живыми, если бы Гарсия сдох прямо там. Нужно убавлять эмоции на минимум, включать мозги и выстраивать стратегию. Чем он и займётся в ближайшие часы.

– Не дури. Не забывай кто ты и что. Ради бабы, какая бы золотая она ни была, нехрен бошку в пекло совать. Не оценит.

– Не надо с больной головы на здоровую перекидывать.

Для Коула понятие любовь к женщине давно вышло из употребления. Однажды он здорово запарил себе этим мозги, но ничего хорошего не вышло, зато теперь всё гораздо проще. Девчонки больше трёх дней у него не задерживаются – никакой головной боли, всё по обоюдному, все счастливы и довольны. Это брату свойственно в каждой видеть жену и мать своих детей, такая уж у него маньячная тяга к нормальной семье, которой у них толком и не было. Свою башку брату не поставишь, что с него взять? У Коула всё гораздо проще – не было, и хуй с ней. А то, что Кайл думает, что его до сих пор та история с Энни задевает, то пусть думает, плевать. Сейчас есть проблемы поважнее. Даже если он и прав отчасти.

– В общем, остынь. Тогда и поговорим. К нам?

– Да.

Коул коротко кивает и поворачивает налево. Через два квартала будут ржавые ворота давно закрывшейся автомастерской с кривой надписью «Хантеры» от края до края. Коулу каждый раз хочется эти буквы поправить. За воротами начинается его территория.

Доехали спокойно. Кайл бегло бросает взгляд в зеркало сортира. В таком виде дома ему делать нечего. Кали будет задавать вопросы, а он ещё не придумал, что ответить. Рожу надо как минимум отмыть от крови, да и помыться бы не мешало – от него за милю несёт куревом и «запахом клубничных гандонов», как любит называть эту навязчивую вонь Коул. Рори не скупится на антураж – в каждом углу у него распылители ароматизаторов, говорят, в них добавляют феромоны. Всё для клиентов, точнее, для их раскручивания. Домой, к Кали, он пока не сунется, но не позвонить ей не может.

Трубка сама идёт в руку. Кайл замечает, что эффект новизны не теряется – ему всё так же волнительно нажимать кнопку «вызов» под её именем, словно он опять приглашает её на первое свидание. Хочется услышать её голос, ее звонкое, с нажимом «алло», услышать, как смущённо она улыбается, услышать, как её грубоватый, напряжённый тон превращается в воркование, потому что ей звонит он. Одна лишь эта мысль действует на него успокаивающе. Кали Рейес – маленький островок умиротворения среди бешеного водоворота, из которого и он, и брат безуспешно пытаются выплыть. Но в этот раз абонент не доступен. Кайл перезванивает дважды, прежде чем начать волноваться.