– Какое лечение?

– Экспериментальное. На самом деле, я еще ни разу не проводил процедуру, которую собираюсь предложить вам. Видите ли, я создал особое лекарство. Состояние, в которое под его воздействием погружается пациент, назвал «Пропасть». Препарат вызывает у человека галлюцинации, и тот попадает в выдуманную реальность. Парадокс, не правда ли? – Данилов усмехнулся. – Для человека в коме это все равно, что альтернативная жизнь. Он получает там все, чего был лишен. В теории, подобное должно вернуть пациенту желание жить и заставить его найти выход из «Пропасти». Но на практике после лечения очнулся только один человек.

– И кто же это? – Влад слушал внимательно, но слова врача не укладывались у него в голове. Все, что он рассказывал, напоминало страшную сказку.

– Моя дочь.

Данилов щелкнул по клавиатуре ноутбука и развернул его к Владу. На экране высветилась фотография миловидной девушки с такими же полными, как у отца, губами. Черные волосы коротко подстрижены, на лице смущенная улыбка.

– Она пролежала в коме полтора месяца, прежде чем я решился применить к ней «Пропасть». Марина была первой, кто прошел лечение. И единственной, кто выжил. Сейчас она в Америке, работает переводчиком.

– Почему только она выжила? Что случилось с остальными? – Влад отчаянно искал подвох.

– Сердце не выдерживает лекарства, либо человек умирает в выдуманной реальности из-за того, что время не совпадает. Там может пройти год, а здесь – всего сутки. В результате человек стареет буквально на глазах. Это кажется нереальным, и все-таки остается фактом. Если умираешь в Пропасти, то умираешь по-настоящему. Марина не помнит ничего, кроме огромного желания оттуда вырваться. Видимо, это и было ключевым стимулом. После того, как я ввел ей лекарство, она очнулась через два дня. Но я не могу дать гарантии, что с Беллой будет так же.

Влад схватился за голову и облокотился на стол. В мыслях царила сумятица.

– Вы сказали, что собираетесь предложить мне то, что еще ни разу не проводили? – вспомнил он и посмотрел на Данилова.

Тот кивнул:

– Верно. Я предлагаю вам отправиться в выдуманную реальность вместе с женой. Я еще ни разу не вводил в «Пропасть» здорового человека и не знаю, чем все закончится. Но уверен, шансов, что вы вытащите оттуда жену, в несколько раз больше, чем если она окажется там одна.

– Бред. Вы несете какой-то бред, – пробормотал Влад.

Данилов закрыл папку и откинулся на спинку кресла:

– Я понимаю, вам надо подумать. Даю на принятие решения три дня. Потом вы либо соглашаетесь на эксперимент, либо переводите жену в городскую больницу. А там уже будете решать, когда именно отключать ее от аппарата искусственного дыхания.

– Может ли Белла очнуться без лекарства? – в отчаянии Влад стиснул кулаки и с мольбой посмотрел на Данилова.

Тот выдержал его взгляд:

– У нее кома третьей степени. Глубокая. И большая вероятность перехода в четвертую. Так что шансы мизерные – около четырех процентов. Меньше, чем с «Пропастью». А сейчас мне надо работать. Если вы решитесь, буду ждать вас здесь для подписания договора о неразглашении. Можете зайти ненадолго к жене, попрощаться, – сухо добавил он.

Влад смотрел на врача и не понимал, как можно быть настолько холодным, словно они обсуждали погоду. И вместо «до свидания» лишь кивнул.

Белла все так же лежала в палате, не подавая признаков жизни. Он не решился войти к ней снова.

«Что мне сказать тебе? – горько думал он. – Что я не уберег тебя? Что клятвы, которые я дал, когда женился на тебе, ничего не значат? – Влад уперся лбом в холодное стекло, и оно запотело от горячего дыхания. – Прости меня Белла, прости. Я изо всех сил старался быть хорошим мужем».