Двести пятьдесят четыре спасенные жизни, но не все они беззащитные котята. Мы спасли не только простых жителей и детей, но и солдат, аграрников, инженеров, компьютерщиков, а самое главное – ученых, и среди них главным нашим трофеем стал генетик Маркус, который сразу же предложил свои знания нам в помощь. Миша, Фабио, Ульрих и Томас тотчас же собрали из сподручных материалов герметичный отсек внутри лаборатории Кейна, куда без права выхода заселили Маркуса с его помощником Фиделем и их ассистентами.

Я ворвалась в лабораторию, хлопнув дверью, объявляя о своем прибытии.

– Мы здесь, – позвал Кейн.

Я прошла вглубь, где в боксе жили ученые. В соседнем плексигласовом боксе спал Геркулес – зараженный, чей генетическим материал стал последним звеном в сыворотке. А еще он был моим личным трофеем, я с мазохистским удовольствием рассказывала Падальщикам, как сцепилась с ним голыми руками. Не знаю, о чем я думала в тот момент, но я была под действием человеческой крови, а для зараженного это настоящий наркотик, который башню сносит напрочь.

– А, Тесса! Рад тебя видеть.

Маркус был высокого роста, носил прямоугольные очки, волнистые волосы до плеч, тронутые сединой. Фидель же был точной противоположностью: низкий, пухловатый, усатый. Объединяло их между собой нечто гораздо более глубокое, нежели внешность – безудержная отвага и неутомимое любопытство. Что-то мне подсказывало, что, если бы я не стала Падальщиком, я бы стала таким ученым, как они.

– Привет, Маркус, Фидель, ребята. Пожалуйста, скажите, что получилось! – взмолилась я.

– Сегодня мы готовы тебя обрадовать. Смотри.

С этими словами Маркус обильно смазал ладонь прозрачным гелем и подошел к окошку, ведущему из его бокса в соседний, где спал Геркулес. Я затаила дыхание.

Маркус отпер замки один за другим и просунул руку, у меня остановилось сердце. Но дальше Маркус решил конкретно дух из меня выбить, потому что поднес палец прямо под нос Геркулесу. Тот не реагировал и продолжал спать.

– Обалдеть! – выдохнула я.

Маркус был доволен моей реакцией, как и все остальные. Но больше всего, конечно, они были счастливы получить столь успешный результат.

– В среднем действие линимента продолжается четыре часа. К тому времени он полностью впитается в кожу и защита исчезает, – объяснил Кейн.

– И это не опасно для людей?

Маркус замотал головой.

– Линимент впитывается лишь в самые верхние кожные покровы, блокирует потовые железы и покрывает тело герметичной пленкой. Чем больше человек двигается, тем активнее работают потовые железы и тем быстрее смоется камуфляж.

Мне не терпелось испробовать препарат, и я уже прыгала от ожидания грядущей вылазки.

– Поверить не могу, что вы так быстро создали рецепт, – сказала я.

Фидель улыбнулся.

– Состав разрабатывался больше десяти лет. Проблема была в том, что, пока мы жили на Желяве, мы не могли его испробовать. Мы проводили эксперименты с частями тел инфицированных особей, что вы – Падальщики – приносили нам с поверхности, вопреки недовольства Генералитета.

– Мы проводили тесты на реакцию в чашках Петри, где смешивали линимент с инфицированными тканями, но от этого результаты страдали критически. Теперь же, когда мы можем экспериментировать с живыми особями, я уверен, что ты добьешься своей цели.

Я посмотрела на Маркуса, он добавил:

– Мы все справимся с задачей. Мы вылечим людей.

Я чуть не расплакалась. Человек, с которым я знакома всего десять дней, подхватил мою правду, что я несла на плечах в одиночку. До этого момента я и сама не до конца верила, что столь амбициозный план осуществим, теперь же моя уверенность крепла с каждым успешным опытом в стенах лаборатории, с каждым согласием моих друзей и бойцов следовать за мной, с каждой улыбкой, с которой они встречали мои слова о том, что наше поколение окончит войну с вирусом.