А потому я поступил правильно и направился к Тесс.

Я не спрашивал разрешения, для меня это неприемлемо. Но я обрисовал ей свой план и раскрыл все аргументы, которые она внимательно выслушала.

– Говоришь, Арси нужен Лин в миссию? – с недоверием спросила она.

Ну хорошо. Не все мои аргументы были правдивыми. Я понятия не имел, что думает об этом Арси. Я вообще эту девчонку всего один раз в жизни видел.

– Антенна, Лин – человек. Мы не можем вывозить его из гор.

Тесса вежливо опускает «умалишенный». Потому что отец Вьетнам только и делает, что бубнит про пришельцев. На Желяве рассказывали, что Падальщики нашли его лет сорок назад, блуждающим по лесу. Он даже имя свое не знал. Только и повторял «лин, лин, лин». Так его и назвали.

– А я не буду дважды повторять, почему он мне нужен, – ответил я Тесс.

Она тяжело вдохнула, понимая причину, по которой я заговорил с ней, а потому снизошла до уважения моей позиции.

– Если берешь человека в миссию, то только под свою ответственность. Запасись линиментом, – ответила она

Я ушел, не ответив.

Но заметил, что нынешний триумф сделал Тесс спокойнее что ли. Похоже ее тоже отпустили тиски выживания, и она наконец ощутила приятный вкус попутного ветра, она даже позволяла себе улыбаться.

– Все дело в стабильном трахе! – у Фунчозы была своя версия.

Как впрочем и всегда.

– На Желяве Триггер ее имел раз-два в месяц, а тут вон тот старикашка ее каждую ночь ублажает!

Фунчоза не старался говорить тихо. Наоборот. Он старался перекрикивать музыку, чтобы его слова услышало как можно большее количество людей вокруг.

– Зачем тебе понадобился мой отец?

Вьетнам слушала меня со сложенными на груди руками.

У нее довольно сложные отношения с отцом. С одной стороны она с него пылинки сдувает, с другой никто не хочет иметь отца-шизофреника. Он всегда говорит только два слова: звезда и пришельцы, а Вьетнаму приходится расшифровывать да и вообще жить со всем этим бредом всю свою жизнь. На Желяве ее часто дразнили за умалишенного папаню, что закалило ее дух и кулаки – все дразнители испробовали ее кулаки. Однако, комплекс кулаками не выбьешь, а потому отец всегда оставался больной для Вьетнам темой.

– Потому что меня бесит, что эти мутанты считают себя лучшими во всем. Они, видишь ли, быстрее, сильнее, выносливее. Но уж никак не умнее людей! И мы это докажем! – с жаром произнес я.

– О-о-о, попахивает расизмом. Мне это нравится! Берем узкоглазого! – Фунчоза запрыгал и захлопал в ладоши.

Вьетнам по-прежнему смотрела на меня исподлобья.

– Я не собираюсь подвергать риску своего отца, только что бы вы, мальчики, потешили себялюбие.

– Не слушай ее, берем!

– Вьетнам, твой отец – гений. Заставь его блистать вместо того, чтобы прятать его по подвалам!

– Берем уже!

– Они думают, что мы беззащитные овечки и что все, что мы можем, это бесполезно трястись от страха. И Тесса давит на это! Она встала в позу и заявила, что никогда сумасшедший не взберется в ее Аякс.

– Что она сказала?

– Так и сказала?

– Да я ее сейчас…

Я придержал Вьетнам за плечи.

– Поступи умнее! Докажи им всем, что среди людей есть не только бравые солдаты, но и умнейшие компьютерные инженеры.

– Говорю ж, берем желтолицого!

Вьетнам мерила Тесс разъяренным взглядом, готовая испепелить. Я уж испугался, что своей неаккуратной игрой и впрямь разожгу перепалку. Но Вьетнам согласилась поступить умнее.

– К черту. Беру отца с собой!

– Берем! – закричал Фунчоза, как боевой клич.

– И если завтра она начнет что-то вякать по поводу его присутствия…

– Оставь это мне, я во всем разберусь, – успокоил я Вьетнам.

Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы они две заговорили на эту тему.