Ненависть, прежде слепо и хаотично заполнявшая разум женщины, начала собираться воедино, словно пальцы в готовый к удару кулак. Друг чувствовал зарождающуюся в ней разрушительную силу. Она росла, металась диким зверем в поисках жертвы, заставляя незнакомца испытывать страх, желание убежать, оказаться подальше от нее и как можно скорее. Но разбудить зверя в этот раз было недостаточно.

– Накажи её, – мягко, но требовательно сказал друг.

– Наказать? – медленно, словно пробуя слово на вкус, проговорила Надин.

– Да. Ты должна сделать это. Ради своего малыша. Ты должна наказать её.

Едва друг ушел, Надин уже не помнила об их разговоре. Всё её существо занимала лишь одна мысль – «я должна отомстить». Она не могла понять, почему раньше этого не сделала. Ей следовало показать матери, что это такое – лишиться всего, оказаться на обочине жизни, брошенной, нищей, никому не нужной.

Переполняемая решимостью, Надин сняла с себя всю одежду и пошла в душ. Подставив тело под поток холодной воды, она закрыла глаза. Её пробрала дрожь, на мгновение перехватило дыхание. Похмельная слабость уступила место некой злой бодрости. Казалось, тугие струи смывают всю грязь, что она незримо несла на себе все эти годы, возвращая былую силу, гордость, несгибаемость.

Вытершись насухо, Надин вернулась в комнату и растерялась. Старые грязные тряпки, что служили ей одеждой, совершенно не годились для мести, такой долгожданной и торжественной. Единственное, что подходило для этого, лежало в её тайнике, где когда-то, помимо прочего, хранились деньги на чёрный день. Последние сбережения были давным-давно потрачены, но тайник по-прежнему существовал. Встав на колени перед кроватью, Надин достала из-под неё пластиковый дорожный чемодан с кодовым замком. Она понимала, что надёжность такого хранилища близка к нулю, но всё равно запутывала три числа на замке после каждого использования. То был скорее ритуал, чем попытка обезопасить содержимое. Этим Надин говорила себе, что есть ещё что-то ценное в её жизни.

Когда числа на вращающихся колёсиках сложились в «310», замок открылся. Внутри чемодана лежало несколько полиэтиленовых полупрозрачных свёртков. В самом большом из них был её первый действительно хороший деловой костюм, сшитый по меркам. Он был прост и сдержан, можно сказать, чопорен, зато пиджак идеально подчёркивал её стройную талию, а зауженные брюки выделяли красивые длинные ноги. В этом костюме Надин проводила первые судьбоносные для фирмы переговоры. В нём она заносила увесистые конверты в кабинеты алчных, но полезных для дела толстяков. В нём всё получалось с такой непринуждённой лёгкостью, что казалось, за спиной выросли крылья.

Переход из среднего класса в высший заставил сменить скромный «Киа» на роскошный «Лексус», студию в доме близ окраины на квартиру в элитной новостройке в центре. Отказываться от старого в пользу нового было легко. Машины и квартиры продавались, тут же исчезая из памяти, но с этим костюмом было иначе. Когда появляться в нём перед коллегами и подчинёнными стало просто неприлично, Надин бережно упаковала его и спрятала на верхней полке шкафа. Пока другие костюмы более престижных брендов сменяли один другой, заполняя собой гардероб, этот терпеливо лежал на месте и ждал.

Падая с верхов в низы, словно сгорающий в атмосфере метеор, Надин распродавала за бесценок всё, до чего не дотянулись руки судебных приставов, но с этим костюмом так и не смогла расстаться. Она верила, что её время ещё придёт и он ей пригодится. Время пришло, пусть тогда оно виделось несколько иначе.