Просьба осталась безответной. Безумец завертел головой по сторонам и с раздражением завопил:

– Бог, почему ты заставляешь меня ждать? Я, вообще-то, занят! У меня тут лотерея! Давай, смелее, хватит прятаться.

Отец Тихон ждал, когда ему дадут слово, но безумец неожиданно расхохотался и, подняв правую руку вверх, начал стрелять, как ему казалось, в небеса. Оглушительные хлопки, усиленные возвращающимся эхом, смешались с криками заложников. Священник резко присел и завалился на бок, обхватив голову руками. Непрерывно вознося молитвы, он вздрагивал от каждого выстрела в ожидании, что следующей мишенью могут выбрать его. Гильзы падали на кафельную плитку, энергично отскакивая. Стрелок самозабвенно жал на спусковой крючок, не замечая, что пули попадают не в небеса, а в стеклянный купол, украшавший крышу торгового центра. Жаждущего кары осыпало градом мелких осколков, рассёкших его кожу на руках и лице. Он рефлекторно пригнулся, закрыв глаза, и стеклянное крошево осыпало его волосы и плечи. Тихон отполз на пару метров и хотел уже вскочить на ноги, убежать, но до выхода было довольно далеко, и он обернулся. Безумец стоял, мелко сотрясаясь то ли от рыданий, то ли от смеха. По его лбу текла тонкая багровая струйка. Щёки, нос, руки – всё было покрыто черточками неглубоких порезов. Он поднял взгляд на изрешеченную крышу торгового центра, и с его головы посыпались осколки.

– Неплохо, господин Бог. Очень неплохо, – крикнул он, выкинув в сторону пистолет, вставший на затворную задержку, затем, переведя взгляд на священника, сказал: – А твой друг весьма кровожаден.

Тихон часто задышал, жалея, что не воспользовался шансом, не попытался сбежать. Взгляд человека, в руках которого находилась его жизнь, не предвещал ничего хорошего.

– Смотрю, ему нравится наказывать, – захохотал безумец, перехватив второй пистолет. – Интересно, а спасать праведных он тоже любит?

Хрустя стеклом под подошвами, он подошёл к священнику и, схватив того за руку, рывком поднял на ноги. Холодная сталь оружия упёрлась Тихону в висок.

– Ребята, прошу меня извинить, но лотерея на сегодня окончена. Не расстраивайтесь, вам повезёт в следующий раз, – крикнул безумец, обращаясь к заложникам, и резкими толчками повёл священника к выходу из торгового центра.

На улице были слышны звуки приближающейся сирены, и на обагрённом кровью лице отразилось негодование. Веселье грозило закончиться слишком быстро, и вообще всё пошло не по плану. В этой лотерее должно было победить намного больше людей, а финал – эпичную схватку с полицией – хотелось отложить напоследок. Безумец заскрипел зубами от злости, когда в его голове зазвучал голос матери:

– Вечно у тебя всё наперекосяк! Ты можешь хоть что-то сделать по-человечески? Какая же ты бестолочь!

– Заткнись, мам! Это тоже будет весело! – крикнул безумец куда-то в пустоту.

От этого звука Тихон дёрнулся, но затем, пересилив страх, взглянул в окровавленное лицо с немым вопросом. То, что этот человек сошёл с ума, теперь не вызывало сомнений. Разговор с матерью, которой просто не могло быть рядом, Тихону не понравился. Но то, что безумец пообещал ей, что будет весело, не понравилось ещё больше. У этого человека были очень странные понятия о веселье.

– На чём мы остановились? Ах да, – сказал мужчина с оружием и, заведя руку священника ему за спину, повёл того перед собой во двор прилегающей многоэтажки, озираясь по сторонам. Немногочисленные прохожие при виде их стремились спрятаться или убежать, провоцируя неудержимое желание выстрелить в кого-нибудь из них. Тихон вполголоса бормотал молитву и периодически спотыкался. Его конвоира это жутко раздражало, и он сильнее заломил священнику руку, чтобы тот хоть на секунду заткнулся. Стоящее неподалёку такси, в котором водитель безмятежно ждал клиента, заставило план родиться самим собой. Безумец подошёл к машине и, резко открыв дверь, приставил пистолет к голове таксиста.