И разговоры без труда скатились к обсуждению магистра Сонера. Парни молодцы, держались, крепких слов при мне не употребляли, но тактично выспрашивали, как его смягчить перед экзаменом…

А мне, что, совет жалко дать?

– Вот он почему злобствует? – рассуждала я, размахивая надкусанным пирожком. – Это потому что со свадьбой его никто не поздравляет! Да, не афишировали! Да, тайно! Скрытный он, что ж я сделаю… Но вы же его адепты! Должны интересоваться личной жизнью своего декана!

– Дак он этого не любит! – пожаловался кто-то.

– Вид делает! – заверила я. – А забота, она всем приятна! Вот кто-нибудь из вас хоть раз поинтересовался, как он спал? Во сколько завтракал? Чем?

За столом раздалось недовольное ворчание. Что-то насчет того, что его самого неплохо было бы кому-нибудь скормить…

– Во-о-от! – нравоучительно протянула я. – Зря! Очень зря! Он страсть как любит такие вопросы! И даже если промолчит – все равно спрашивайте, еще чем-нибудь поинтересуйтесь… Он же вам не чужой! Во сколько у вас экзамен, кстати?

– В шесть утра, на полигоне, – убитым тоном произнесли в ответ.

– Ой как рано, – посочувствовала я и засобиралась домой. – Вам еще готовиться надо, наверное… Вы давайте не ленитесь, даже если улучшите в такую рань ему настроение своими поздравлениями, то все равно тему лучше знать… от корки до корки… Он у меня неподкупный…

Провожали меня всем курсом до самых дверей, желали терпения и съездить куда-нибудь в путешествие… подальше. С мужем, естественно. На всю сессию. А лучше лет на пять.

– Кстати, – я обернулась уже на пороге, понизила голос до шепота. – А почему у некромантов оборотень комендантом?

– А потому что зомби безмозглые, оживших скелетов адепты уже на втором курсе упокаивают, личей на четвертом, а с духами был неприятный инцидент. Вот ректор и выбрал того, на кого мы никакого влияния оказать не можем…

– А еще у некромантов всегда есть в заначке кости, – подмигнул адепт, похожий на воробья. Артур, кажется, староста первого курса.

Я сдавленно хихикнула и поспешила прочь как раз в тот момент, когда разозлившийся вервольф разразился руганью, когда ему показательно кинули косточку. И никто не виноват, что он с грохотом за ней ринулся под стол. Инстинкты…

После сытного ужина и пары рюмочек коньяка спалось сладко… Но я знала, что нельзя расслабляться так долго, как хочется… Поэтому встала на рассвете, заправила постель, привела себя в порядок и села на кровать, степенно сложив руки на коленках. Ждать…

Дверь не просто раскрылась без предупреждения – от удара она слетела с петель! На пороге стоял мой дорогой некромант, сжимая кулаки и гневно сверкая глазами, смотрел на меня в упор.

– Я тебя предупреждал, нежить зловредная… – процедил он сквозь зубы, снимая с руки перчатку. Высохшая, как обтянутый кожей скелет, со скрюченными пальцами, она светилась холодным фиолетовым цветом. Страсть какая! Поди, сейчас и правда убьет!

– Я не нежить! У меня справка есть! – я торопливо выставила перед собой бумажку, что вчера предусмотрительно выпросила у лекаря. – Упокаивать права не имеете!

Он злобно прищурился, рука угрожающе продолжала светиться, однако никакое проклятье в меня не прилетело.

– Напомни-ка свою фамилию… – тяжело произнес он, изо всех сил сдерживая заходившие по лицу желваки.

– А вы разве не помните? – мне стоило небывалых трудов смотреть ему в глаза.

– Я слышал, она вчера внезапно поменялась…

– Да я вас вчера вроде как предупреждала… – я самым скромным видом накручивала локон на палец. – Но вы утверждали, что вас моя личная жизнь не касается… Так что придется уж мне смириться с судьбой, – из моей груди вырвался трагический вздох.