Судя по тому, как быстро милиционеры уехали, опечатав квартиру, они сочли смерть естественной. На убийство ничто не указывало, взлома не обнаружено, вещи все на месте – зачем им лишняя работа? Очередной «висяк», за который никто по головке не погладит?
Пока все шло гладко. Сиуру очень хотелось расспросить соседей самому. Он увидел двух подростков, которые вышли из-за угла и о чем-то переговаривались. Но сейчас этого делать было нельзя.
Лишившись интересного зрелища, любопытные разбрелись кто куда. Сиур подождал еще немного. Ничего не произошло. Он вдруг представил огромный лук на стене у Тины. Библиотекарша стреляет из лука? Ему стало смешно. Тина была совершенно не в его вкусе, и тем не менее она как будто завладела им...
Голову Изиды[2]украшала драгоценная диадема с двенадцатиконечной звездой. На ее груди – сверкающее ожерелье. Руки Изиды протянуты вперед, ладони раскрыты, пальцы подобны золотым лучам. Эти десять пальцев и двенадцать лучей диадемы на лбу Богини символизируют двадцать две тайны мага...
«Перед лицом семи планетарных духов – исполнителей Воли Всемогущего, Вечного и Неизменного Единого – клянусь... хранить в тайне все, что услышала и увидела, как и то, что услышу и увижу в Святилище Магов Жизни и Смерти. Если я когда-нибудь нарушу свою клятву...»
Во дворе залаяла собака. Виолетта Францевна очнулась. Египетские светильники в ее сознании померкли... Сегодня необычный день: воссоединилось несоединимое – предсказанное в посвящении сбывается. Она тяжело поднялась с кресла и выглянула в окно. У калитки стояли две незнакомые женщины.
Когда после долгого блуждания по поселку Людмилочка, наконец, устремилась к добротному кирпичному особняку, Тина подумала, что подруга ошиблась. Дом стоял в глубине двора, где не было и намека на сад или огород. Самшит, туи, карликовые сосны... отсутствие грядок, хороший забор, большие ворота – все это говорило о том, что хозяева в деньгах недостатка не имели.
– Ты уверена, что мы пришли туда, куда нужно?
– Конечно, уверена.
– Ты же говорила, что это пожилая пенсионерка, вдова ученого. Кстати, как она гадает? На картах? Не видно, чтобы она нуждалась в деньгах. Смотри, какой домина.
Людмилочка засмеялась.
– Ну и что? Денег она за это не берет. И вообще, она никому не гадает. Только о-очень хорошим знакомым или знакомым хороших знакомых. Скажи я тебе правду, ты бы ни за что не поехала. А так – развеешься хотя бы!
Тина не пожалела, что поехала. Воздух здесь был чудесный, повсюду березы и сосны, вдалеке, красиво изгибаясь, текла река. Над рекой стояла старинная церковь с зелеными куполами.
Хозяйка дома вышла на крыльцо. Близоруко щурясь, рассматривала гостей, потом открыла калитку.
– Людочка! Как я рада вас видеть. – Она вопросительно посмотрела на Тину. – Это ваша подруга? Входите же...
Виолетта Францевна рассказала им, как она скучает здесь одна, как давно к ней никто не заходил.
– Вы уж извините за беспорядок. Дом большой, а мне уже немало лет, к сожалению. Не успеваю убирать, – тяжело. Вторым этажом я почти не пользуюсь, только первым. Хоромы достались мне от мужа. Когда он умер, очень тоскливо стало в московской квартире, вот и переехала сюда – здесь все-таки воздух, речка. Вы присаживайтесь...
Просторная гостиная была оклеена темно-красными обоями, такие же шторы, желтый паркет. Вокруг резного деревянного столика – светлые диван и кресла. На стенах висели картины с библейскими сюжетами. И много свечей повсюду.
Тина рассматривала букеты цветов, сделанные из минералов.
Виолетта Францевна совершенно не походила на гадалку – худощавая, в строгом темном платье, она скорее напоминала учительницу, чем прорицательницу. Тина представляла ее совсем другой: с пронзительным цыганским взглядом, массивными золотыми серьгами, всю унизанную кольцами и браслетами.