Молчание было ему ответом. Сталкер не настаивал, ждал, а когда встал с хрустом в правом колене, Карабас просипел: – Нет. Они из-за танка здесь.

– Из-за танка? – Гриф встрепенулся. – Из-за атомного? – и снова вопрос повис в воздухе, как одинокая, парящая в потоке пылинка.

– Эй, Карабас, – сталкер заглянул под топчан, – я спрашиваю, из-за атомного танка они здесь? – хотя в его голосе и звучала настойчивость, приближаться и тем более тормошить наемника он не решался.

Карабас лежал неподвижно, словно мертвый. Затянувшееся безмолвие обещало быть долгим.

– Вот так дела-а-а, – прошептал Алексей.

– Как сажа бела, – пробурчал Гриф и принялся расхаживать по карцеру, усиленно размышляя, встраивая новую информацию в «картину мира», взвешивая ее ценность, возможные варианты развития событий и корректируя приоритеты. «Мало данных, – в итоге заключил он. – Что с того, что из-за танка? При чем здесь Федорыч? И исчез? Сбежал, наверное. Он еще та аномалия. Фига он позволит трогать свою батарейку». Сталкер вспомнил, как стало потрескивать электричеством, когда он нелестно отозвался о Коленьке. «Кстати, а что с Коленькой? Он-то где?».

Временами Гриф подходил к двери и прикладывал ухо к прохладному полотну, вслушиваясь в звуки снаружи. Он каждый раз удивлялся исходящему от него теплу и мелкому дрожанию у себя за грудиной, которое прекращалось, стоило отступить на шаг.

– Скоро начнем, – в какой-то момент прошептал сталкер и посмотрел на Алексея. Тот встрепенулся, выпрямился в спине и побледнел. Теперь Гриф не отходил от двери и все что-то там выслушивал. Минут через двадцать он забрался на топчан, пальцем поманил Алексея и, когда тот подошел, вскарабкался ему на плечи. На трясущихся ногах, скорее от охватившего его мандража, чем от тяжести, небольшими шажками Алексей прошел к центру комнаты и остановился под плафоном.

– Чуть правее, – прошептал Гриф, протягивая вверх руку с половинкой пинцета. С ее помощью он без особого труда открутил два шурупа, крепящих решетку и стеклянный плафон к металлическому основанию. Шурупы сунул в рот. Подрагивающими руками аккуратно положил плафон с решеткой между затылком Алексея и своим животом. Как и предполагал, карцер освещала лампа накаливания. Грифу пришлось стянуть рукав куртки на пальцы, чтобы выкрутить раскаленную грушу. Он чувствовал, как под ним дрожит Алексей, но старался об этом не думать.

– Ява, закрой глаза, – предупредил Гриф, вытянул руку и в стороне, чтобы осколки не попали на парня, коротким ударом разбил колбу о железный потолок.

В кромешной темноте, на ощупь, соблюдая крайнюю осторожность, Гриф нащупал электроды, убедился, что нить накаливания порвалась, после чего попал цоколем в патрон. За штенгель, не касаясь «усов», вкрутил лампу. Затем указательным пальцем осторожно поискал электрод. Ему повезло, попался нулевой.

– Будем надеяться, что УЗО сработает, – прошептал Гриф, согнул тонкую проволочку, замыкая тем самым электрод на «массу». Он докручивал первый шуруп, прикрепляя плафон к основанию, когда за дверью послышались суета и громкие голоса. Гриф не стал его затягивать и быстро на два оборота наживил второй.

– Спускай, – прошептал Гриф. На трясущихся ногах, со сдавленным стоном Алексей опустился на корточки. Гриф слез с него, шагнул к двери.

– К стене встань, – распорядился он и заколотил берцем в дверь. – Эй, Малой, это у нас здесь что-то коротнуло. Иди проверь.

Гриф увидел, как под дверью вспыхнула полоска света, через секунду погасла. Еще дважды повторялись попытки запитать базу. Затем раздался громкий голос:

– Это в карцере замкнуло! – оповещал Малой. – Сюда, Калина, иди!