Когда-нибудь в будущем цивилизованные расы людей почти наверняка уничтожат и вытеснят дикие расы во всем мире.

Если людей топить и вешать, то к черту твою цивилизацию, к черту человечество!

Большинство современных философов готовы пожертвовать счастьем ради прогресса, тогда как в счастье и заключается смысл всякого прогресса.

Все прогрессы реакционны, если рушится человек.

И как всё моё поколение, я твердо верил, что цель оправдывает средства. Нашей великой целью был небывалый триумф коммунизма, и во имя этой цели всё было дозволено – лгать, красть, уничтожать сотни тысяч и даже миллионы людей, – всех, кто мешал нашей работе или мог помешать ей, всех, кто стоял у неё на пути.

Да потому, что идея построения всеобщего счастья насильственным путём является абсурдной. В жизни это неизбежно кончается гулагами, тюрьмами и еще черт знает чем.

Не первый раз, мечтая о свободе, мы строим новую тюрьму.

Сами идеи – достойны, подчас благородны. Вызывают безусловный протест лишь чудовищные формы реализации этих идей.

В пору вспомнить вопрос Горького, обращенный к Леониду Андрееву: «Ты когда-нибудь думал о разнообразии мотивов предательства?» Андреев думал. В 1907 году он издал повесть «Иуда Искариот и другие». Лейтмотивом звучало: да Иуда предал Христа, но не ради сребренников, а надеясь, что казнь Учителя воспламенит угнетенный народ.

Средства борьбы со злом оказываются хуже, чем самое зло.

Ради торжества величайшего блага не должно совершать ни малейшего зла.

Нужно ли, однако, доказывать, что в действиях нравственного порядка невозможно провести разделение между целями и средствами и что добрая цель тем и отличается от недоброй, что исключает намеренно дурные способы достижения.

Да, мой милый, историки и вслед за ними всякие другие люди, ученые и неученые, слишком часто ошибаются самым глупым и гадким образом, воображая, будто когда-нибудь бывало или может быть, что дурные средства – средства, пригодные для достижения хорошей цели. Средства должны быть таковы же, как цель.

Моральность методов определяет моральность реальных целей и наоборот. Аморальные методы, как правило, уже в среднесрочной перспективе не приводят к декларируемым высоким целям.

Цель только тогда может быть достигнута каким-нибудь средством, – как это с мастерским глубокомыслием показал старик Гегель и отчасти знал уже до него Аристотель, – когда уже заранее само средство насквозь проникнуто собственной природой цели.

И если характер средств противоречит характеру цели, они оскверняют самую цель, превращают ее в нечто ужасающее.

За истребление женщин и детей награды не выдаются.

К высокой цели ведут только высокие средства

Плохие средства никогда не приведут к хорошим результатам.

Недопустимо, спасаясь от власти тирана, попасть под власть черни: ведь тиран, по крайней мере, знает, что творит, а народ даже и не знает.

Платон также не соглашается, чтобы мир в его стране нарушался ради того, чтобы усовершенствовать её управление, и не принимает никаких улучшений, если цена их – кровопролитие и разорение граждан.