В комнате между тем стало гораздо теплее.

Я взяла тетрадь, забралась с ногами на диван и открыла первую страницу.

Тетрадь была исписана мелким, красивым и очень отчетливым почерком. Бумага пожелтела, но хорошо сохранилась, лиловые чернила выцвели, но слова все еще можно было разобрать, и я начала читать, на время забыв обо всех своих неприятностях.

Гостиная баронессы де Субиз была погружена в таинственный полумрак. Дамы в роскошных платьях и в бесценных украшениях, господа в расшитых золотом камзолах завороженно смотрели на широкоплечего приземистого человека в черном, который стоял в центре комнаты, держа в руках удлиненный сосуд розоватого хрусталя. Внутри этого сосуда словно переливались светящиеся облачка, то и дело менявшие свой цвет, – только что они были изумрудно-зелеными, и вот уже – темно-синие, как индийский сапфир, а теперь – багряные, как небо на закате…

– Это не более чем красивый фокус, – скучающим тоном проговорил высокий мужчина в лиловом камзоле, расшитом серебром. – Если это все, чем вы хотите нас удивить…

– Что вы, виконт! – возразил фокусник с почтительным поклоном. – У меня и в мыслях не было удивлять вас такой безделицей! Сейчас я покажу вам и всем остальным гостям досто-чтимой баронессы нечто, заслуживающее большего внимания.

Он повернулся к хозяйке дома и спросил:

– Сударыня, не позволите ли вы вашей воспитаннице помочь мне в следующем опыте?

– Надеюсь, ей не придется делать что-нибудь предосудительное? – осведомилась баронесса, поджав губы.

– Что вы, сударыня, конечно нет!

– Что ж, в таком случае, Марианна, помоги господину графу!

– Слушаюсь, ваша милость. – Бледная девушка в светло-голубом платье, смущенно опустив взор, вышла на середину гостиной и остановилась перед фокусником с таким видом, с каким, должно быть, первые христиане выходили на арену, где их поджидали голодные львы. Это была воспитанница баронессы, ее дальняя бедная родственница, недавно приехавшая из провинции.

– Что я должна делать, ваша светлость? – спросила она человека в черном.

– Ровным счетом ничего, – ответил ей тот и достал из кармана золотые часы на цепочке.

– Посмотрите, дитя мое, который час?

Девушка взглянула на часы. Они мерно раскачивались на цепочке, так что она никак не могла разглядеть стрелки. К тому же человек в черном начал монотонным, завораживающим голосом произносить какие-то странные, бессмысленные слова:

– Раз-два, раз-два, тяжелеет голова… три-четыре, три-четыре, веки стали словно гири…

Веки у Марианны и впрямь стали тяжелыми, глаза закрылись, но она продолжала стоять посреди гостиной в прежней смиренной позе.

– Прекрасно, – проговорил фокусник, – теперь, прелестное дитя, ты откроешь глаза и представишь, что находишься в чудесном саду!

Девушка открыла глаза, огляделась по сторонам. Казалось, она не видит никого из присутствующих, однако лицо ее светилось от восторга. Она сделала шаг вперед, еще один и наклонилась, словно для того, чтобы понюхать цветок. Выпрямившись, она сделала еще шаг, но тут фокусник воскликнул:

– Берегись, на дорожку выползла змея!

Восторг на лице Марианны сменился испугом, она вскрикнула и попятилась.

– Не бойся, дитя мое, змея уползла! – успокоил ее мужчина. – Теперь ты подходишь к ручью и хочешь перейти его.

Девушка сделала шаг вперед и подобрала юбки, как будто и впрямь решила перебраться через ручей.

– Вы обещали, граф, что не будете делать ничего предосудительного! – строго проговорила баронесса.

– Ну что вы, это всего лишь невинная шутка! – ответил тот. – Впрочем, больше ничего подобного не будет. Еще только один небольшой опыт…