– Сейчас я преподам тебе урок, чертова сучка, – прошипел Эштон.

Он поволок Мэри вон из комнаты. Она кричала, но Четверка не слышала зова о помощи – видимо, ушла к Райану в подземную крипту. Мэри казалось, Эштон вот-вот вырвет ей волосы. Боль и страх, страх и боль, так Эштон поступал с женщинами, которых ненавидел. Он тащил брыкающуюся Мэри по коридору, подол ее ночной сорочки зацепился за выступ порога, порвался, на ноге появилась кровь. Эштон был силен, несмотря на преклонный возраст. Мэри совершала одну глупость за другой: она то хватала Эштона за руки и царапала их ногтями, не нанося ему никакого вреда, то начинала кричать и умолять его, не понимая, что его это только распаляет. Зажмурившись, Мэри перестала извиваться, ей нужно было подумать. Чего он от нее хочет?

– Мистер Эштон, простите меня! – закричала Мэри отчаянно.

Мужчина остановился. Неужели все было так просто?

– Этого недостаточно, – холодно сказал Эштон. Он наклонился, взял Мэри за подбородок – ей пришлось посмотреть ему в глаза.

– Я не должна была унижать вас, – пролепетала Мэри.

Она почти окаменела от ужаса, с трудом выговаривала слова и сама не понимала, зачем вообще говорит ему все это, но страх заставлял ее действовать.

– Мне очень жаль, вы достойны всяческого уважения.

Эштон злобно усмехнулся. Похоже, в такие минуты все женщины ведут себя примерно одинаково, и теперь Мэри казалось, что она и Линда стали одним целым, жертвами, чья жизнь зависела от прихоти того, кто волочет их, беспомощных, по полу. Мэри надеялась, что он вот-вот отпустит ее и все наконец закончится. Но безумный старик только начал играть с ней в кошки-мышки.

– Иди, детка, – сказал он спокойно и разжал пальцы.

Мэри встала, ноги подгибались, ее всю трясло, как в лихорадке. Боясь повернуться к нему спиной, она попятилась к парадной лестнице, чтобы спуститься на первый этаж, выскочить на улицу и позвать Четверку или Райана. И тут Эштон начал свистеть. Он смотрел на нее, не моргая. В его глазах был азарт, веселье, словно он готовился начать охоту. Мэри нащупала рукой деревянные перила, повернулась и бросилась вниз по лестнице. Она подворачивала ноги, но не замечала боли. На нижних ступенях Мэри обернулась. Эштон стоял наверху, нацелив на нее охотничье ружье. И ее нога соскользнула со ступени. Через секунду Мэри уже летела, беспомощно хватая руками воздух, не находя опоры, и с силой ударилась головой об пол. Ей показалось, что череп вот-вот расколется надвое. В глазах потемнело, и последнее, что она услышала, были тяжелые быстрые шаги Четверки, спешившей к ней на помощь.

Пару раз Мэри приподнимала веки, но все вокруг плыло и кружилось. Ее размеренно покачивало – Четверка несла ее на руках, и походка андроида была на удивление плавной. А потом она провалилась в темноту, ту самую, озерную, беспросветную, сквозь которую не просачивается ни единый луч света.

Как обычно, за ночь Четверка успела прибраться и накрыть к завтраку длинный дубовый стол в гостиной. Несмотря на пасмурный день, здесь было по-своему уютно: на столиках и комодах стояли вазы с живыми цветами, в тарелках дымилась каша, под колпаками на блюдах прятались яичница и бобы. Четверка успела распечатать на пищевом принтере картофельные оладьи.

Ни у кого из присутствующих не было желания завтракать. Райан был вне себя от злости, Мэри чувствовала себя уставшей и разбитой. Только Четверка была абсолютно невозмутима, она сидела на своем стуле, через спинку которого был протянут кабель зарядного устройства.

– Я уже избавилась от Эштона, можешь не волноваться, Мэри, – произнесла Четверка.