– Кто же лазутчика схватил? – полюбопытствовал Яромир.

– Горисвет со Златомиром. Лазутчика взять не трудно было. Его косолапый перед этим немного порвал, а кузнец и Горисвет, сам знаешь, какие крепкие мужики. Они живо злодея скрутили.

– Лесной Хозяин, говоришь, на злодея напал? – спросил Яромир.

– Чему ты так удивляешься? В лесу полно косолапых бродит. А горожане повадки зверей плохо знают, да и обереги теперь жители Зарь-града на груди не носят, – сказал Добрян.

– Да и я сегодня возле озера слышал, как Топтыгин рычал, – вспомнил Яромир и задумался.

– Да ты много не разговаривай, а бери ложку и ешь кашу. А то вон, как лоб наморщил! Морщин у тебя стало много, почти как у Велисвета! Размышлять в твоём возрасте вредно – состаришься скоро, – сказал отец.

– Я не размышляю, а вспоминаю, – проговорил Яромир.

– И не вспоминай, а ешь, – пододвинула сыну миску с кашей Переслава.

Поужинав, Яромир лёг на скамью и сразу же провалился в сон…

Вера зашла в избу и передала лежавшей на лавке матери пожелание здоровья от Вельматы, а потом приготовила отвар из принесённых высушенных трав. Затем Вера развязала узелок и полотняный мешочек, наполненный серым порошком.

– Что за порошок передала Вельмата? Пахнет неприятно, – заметила Вера. – Уж, не из костей ли мертвецов она его натолкла?

– Дай мне, погляжу, что это за порошок? – попросила Ведагора.

Вера протянула мешочек матери. Взяв щепоть порошка, Ведагора помяла его пальцами и закрыла глаза.

– Вижу летучих мышей, висящих в пещере под сводом, папоротник и грибы, которые в нашем лесу не растут. Вот что за порошок прислала Вельмата – это смесь толчёных крыльев летучих мышей, необычных высушенных грибов и листьев папоротника, – определила Ведагора.

– Чудно! Как ты и Вельмата можете столько видеть! – удивилась Вера.

– Я не так много вижу и могу, как она, – призналась Ведагора. – И на расстоянии не могу лечить. Вон как она мне из своей землянки помогла заговорами. Ты ещё не вернулась от неё, а боль у меня уже унялась. Теперь спина лишь слегка побаливает. Мне ведь даже Яволод не помог молитвами. Ещё я слышала, что Вельмата может далёкое будущее предсказывать и видеть незримое, а я редко будущее вижу.

– Лучше этого не уметь, – поспешно проговорила Вера.

– А ведь ты, Вера, что-то скрываешь от меня.

– Нечего мне от тебя скрывать.

– Что Вельмата тебе сказала?

– Ничего интересного. Она больше со своей внучкой Виринеей разговаривала.

– Ну, не хочешь, не рассказывай. А что это ты ворот одной рукой всё время придерживаешь?

– Порвала, когда через лес шла.

Вера высыпала в остывшее зелье щепотку порошка и дала его выпить матери. Потом Вера перекусила и легла спать. Ей не спалось. Она вспомнила слова Вельматы, что её мать станет мученицей, и тихо заплакала. Ещё она долго размышляла над другими странными пророчествами эрсиянской колдуньи. А потом ей припомнились встречи с Виринеей, Вельматой, с княжеским лазутчиком и Яромиром. Вспомнив о юноше из Комаровки, она улыбнулась и, наконец, уснула.

Наутро мать послала Веру за лечебными травами. Вера знала, где надо собирать такие травы – на поле возле Круглого озера, неподалёку от Комаровки.

– Если задержишься до вечера, не надо затемно возвращаться домой, лучше останься в Комаровке. И если сильный дождь тебя застанет в поле, или сильно устанешь, тогда тоже ступай в Комаровку, – посоветовала Ведагора дочери. – Люди там живут добрые – в любую избу пустят.

Вере не хотелось идти к озеру, где она опасалась снова встретиться с Севастьяном, но говорить об этом матери не стала. И просить кого-либо из молодых парней из своей деревни пойти вместе с ней Вера не посчитала нужным. Иначе тот, кого она выбрала бы себе в провожатые, возомнит себе, что станет её суженым, а этого Вера не желала, поскольку никто из местных юношей ей не был люб.