Влекомая потоком подобных мыслей, за полночь я наконец-то провалилась в сон. Но и во сне я не могла перестать терзаться переживаниями, связанными с Нестором и с произошедшей в нём переменой. И одному Богу известно, чем мог бы закончиться этот разрыв, если бы не произошла одна чудесная встреча.

Я ещё не видела такой живописной и завораживающей весенней картины. Ласковое солнце сияло высоко в лазурных небесах, усыпанных лёгкими лебедиными перьями белоснежных облаков. Всё вокруг благоухало и радовало глаз самыми тёплыми и нежными красками, какие только могли бы найтись на палитре природы. Я неспешно гуляла меж раскидистых черёмух и ветвистых яблонь, слушая упоительный шум сочной листвы и сладкозвучное пение птиц и вдыхая полной грудью головокружительный цветочный аромат.

На усыпанной колокольчиками, медуницами и горицветами поляне стоял аккуратный серый домик, который очень напомнил мне уютный флигель Гавриловых. Однако что-то было не так с этим жилищем. Новая крыша его сияла на солнце. Светлые резные наличники и ставни на окнах приобрели безупречный, кристально-белый цвет. На стенах дома не было ни трещинки, ни пятнышка, а на оконных стёклах – ни единой пылинки. На подоконниках красовались такие же комнатные растения, только цвели они пышнее и ярче, чем прежде.

Я поднялась на крылечко и постучалась. В доме послышались шаги. Дверь отворилась, и я не поверила своим глазам. Передо мной в белоснежной вышитой рубашке и нарядном, тёплого молочного цвета сарафане стояла Варвара. Живая и невредимая.

– Здравствуй, милая. Ну что же ты? Не бойся, заходи, – гостеприимно улыбнувшись, сказала она. – Чайку попьём, как раз самовар вскипел.

– Варя? Но ты же умерла! Тебя же больше нет! – нерешительно переступая порог, пробормотала я.

– Ну что ты, Юленька! Как это нет, если я стою перед тобою? – тихо и мягко засмеялась она и приоткрыла дверь в соседнюю горницу. – Хорошо нам здесь с детьми, спокойно, радостно. Никто нас не тревожит. Благодать Господняя и только.

– Как? И вы тоже здесь? Акулина, Федя! – воскликнула я и, выпустив из объятий Варю, бросилась к детям, которых, к изумлению, также нашла живыми и здоровыми.

– Здравствуйте, барыня! Глядите, какое платье у меня! – кружась посреди комнаты в лазурно-голубом, словно кусочек неба, сияющем в солнечных лучах дворянском платье, похвасталась девочка.

– А у меня сабля как настоящая! – воскликнул мальчик, и мне стало радостно за детей, заветные мечты которых сбылись.

– Как вы остались в живых? Мы же с Нестором вас похоронили! – обернувшись к Варваре, в недоумении спросила я. – Это же невозможно!

Варя не ответила на мой вопрос:

– Ничего я, кроме этого, в жизни не желала. Вот и осталась при своём. Дети счастливы, а мне для счастья больше ничего и не надобно. Ты садись, угощайся.

– Варя, как я рада, что у вас всё хорошо! – призналась я, усевшись за стол, на котором по соседству с баранками, ватрушками и пирогами золотился большой самовар.

– А у вас-то, я вижу, не всё хорошо, – наполняя мою чашку кипятком, покачала головою Варвара. – Не ладите с барином совсем. А ведь были не разлей вода!

– Да, ты права, – с сожалением вздохнула я. – Неделю назад мне казалось, что мы с Нестором так любим друг друга, что ничто на свете не сможет нас поссорить. Так же думал и он. Но теперь мы стали почти чужими людьми, и всё из-за того, что….

– Знаю, знаю, не трудись, не рассказывай, – мягко остановила меня Варвара. – Лучше выпей чайку и скажи: за что ты так с ним, милая? Вот тебе крест: он ни в чём не виноват! Не знал наперёд ничего, посему и помочь нам не смог. Ведьмины это проделки всё. Ведьма рыжеволосая колдовством его ослепила!