– Извини, – произнес он неожиданно тихо и как-то весь сжался, – давай с тобой спокойно поговорим. Я сказал тебе чистую правду. Печать Лучезарной действительно приводит к бедам, если ты не идешь по пути служения, и только богиня может ее снять.

– Ну, конечно, но сначала я должен спасти мир! Все правильно? – Я усмехнулся ему в лицо, у меня никак не получалось успокоиться. – Это, как в плохих книгах: героя ставят в безвыходную ситуацию, и только он один может всех спасти. Я, возможно, покажусь вам несколько эгоистичным, но желание пожертвовать своей жизнью ради абстрактного блага большинства у меня пропало в возрасте двадцати пяти лет.

– Я понял тебя! Меня обманул твой внешний вид. Когда я проводил ритуал, мне показалось что тебе от тридцати до сорока лет, а здесь передо мной стоит наглый подросток.

– То есть, наглого подростка вы собирались использовать втемную, а раз со мной номер не прошел, решили договориться? Поманить меня конфеткой и пригрозить кнутом? – дед, судя по всему, был хорошим актером – весь его вид демонстрировал раскаяние и вызывал жалость. У меня уже не было сил и желания злиться на него.

– Да выслушай ты его! – раздался в моей голове раздраженный голос Никоса. Вот только его мне не хватало! – Настоятель дело говорит. Слышал я о печатях богини. Она так выбирает себе служителей. Лучезарная не ошибается! Ты ей нужен, и твой долг – исполнить ее повеление!

«Еще один долбаный фанатик», – чертыхнулся я про себя. От жреца не укрылось мое вновь проснувшееся раздражение. Он удивленно приподнял брови и миролюбиво произнес:

– Ну, что мы лаемся, как старые псы. Давай уже спокойно поговорим. Тяжело мне столько стоять, идем. – Жрец двинулся вперед, не оглядываясь на меня, и открыл в стене неприметную дверцу, – заходи, посидим.

Пройдя вслед за жрецом, я оказался в маленькой комнатке. Настоятель слегка махнул рукой и под потолком зажглись светильники. Комната была скромной. Посередине стоял большой каменный стол, по сторонам от него разместились две каменные, слегка протертые, лавки. Он устало опустился на одну из них.

– Стар я стал, немощен уже. Лучезарная не в состоянии больше поддерживать жизнь в моем теле. Уйду я скоро, – жрец печально покачал головой и по-старчески причмокнул губами.

Я устроился напротив него. Какое-то время мы сидели молча, потом я не выдержал:

– Так что там с печатью богини? Чем мне это грозит, и как от нее избавиться? – спокойным голосом поинтересовался я.

– Не спеши, расскажи мне сначала о себе. Кем ты был в своем мире? Ты из технического мира? У вас есть магия? – в его голосе было искреннее любопытство.

– Магии у нас нет. Ну, во всяком случае, официально. Может, и существует, но до попадания сюда я не верил в нее. Был простым предпринимателем. Владел несколькими магазинами. Да вот, собственно, и все, – я развел руками.

– Магии нет. Печально. Торговец, – он поморщился, – плохо. Ты не был воином? Знаю, что так бывает. Сначала воин, потом торговец.

– Нет, я точно не был воином.

– Плохо, – он задумчиво пожевал губами, глядя на меня, – скажи мне еще: ты – самоубийца? Я выловил твою душу, когда ты умирал. В чем причина? Если ты не воин, значит, в момент смерти не сражался.

– Нет, не самоубийца, просто так сложились обстоятельства, – я не стал вдаваться в подробности.

– Хоть какой-то плюс, – жрец прикрыл глаза и замолчал. У меня сложилось впечатление, что он даже дышать перестал.

– Эй! Вы еще здесь? – негромко произнес я.

– Думаю. Какой с тебя толк? Правильно я говорил богине: жители серых миров никуда не пригодны, да и сами они серые. И ты – яркий представитель такого общества.