Меня так распирает позвонить Климову, но всякий раз я бью себя по рукам. Мне не хочется ему мешать, но хочется поделиться с ним отличной новостью. Я мнусь последующий час, не знаю, что сделать. Мне ему сообщение написать или позвонить? Я решаюсь позвонить, а если он не поднимет трубку, то напишу ему сообщение.

К моему удивлению, после третьего гудка мужчина берет телефон и отвечает. Я даже теряюсь, потому что, если честно, не ожидала того, что Климов в ближайшее время будет доступен. А что, если все нормально, и он может говорить? Эта мысль как стрела проносится в моей голове. Но как только я слышу голос Артёма, вся моя надежда сходит на нет. Я потому как он отвечает, понимаю, что дело дрянь. Даже спрашивать боюсь о каких-то деталях. О том, что переговоры прошли успешно, говорю очень спокойно, и без эмоций. Не лезут никакие положительные эмоции на фоне того, что он переживает сейчас о своем сыне.

- О Тиме есть какие-либо новости? - Спрашиваю аккуратно. И не потому, что мне любопытно. Чтобы как-то поддержать морально. Я представить не могу через что он сейчас проходит. Хочется выразить слова поддержки, но я не знаю, как это сделать так, чтобы звучало все искренне. Самое сложное это говорить, когда хочется просто обнять.

- Удалось определить местоположение его мобильного, - судя по голосу, почему-то это не радует, а наоборот напрягает Климова.

- И... где он находится?

В ответ только тяжелый вздох доносится, а потом:

- Извини, мне нужно ответить на входящий по другому телефону...

Подслушать пусть и таким образом сказанное Климовым, является единственной возможностью для меня узнать хоть какие-то новости. Артём вряд ли будет откровенничать со мной, вполне возможно, что отделается какими-то общими фразами. И все же мне захотелось узнать, как дела обстоят с Тимом. Что известно? Что удалось найти, восстановить? И, самое главное, как мне вести себя с ним дальше?

- Вы что-то узнали? – Артём не просто спрашивает, а требовательно кричит.

На моё счастье, он видимо сидит в каком-то кабинете, а не идёт по улице, поэтому и слышимость достаточно хорошая. В таких случаях я даже по интонации могу предположить, новость, которую ему говорят, хорошая или плохая. И сейчас я не уверена. Слишком безэмоционально отвечает ему собеседник. И сделать хоть какие-либо выводы я могу только со слов и ответов Климова.

- Нашли его? – Мужчина почти кричит. И за этим следует длительная пауза. Во всяком случае, она мне кажется именно такой. И что-то мне подсказывает, что у Артёма в этот момент перед глазами проходит если не вся жизнь, то большая часть жизни, – я жду ответа! Быстрее.

Ожидание заставляет нервничать не только меня. Мне почему-то даже кажется, что воздух накалился везде. По ту и эту сторону телефона. В той и этой стране.

- Уверены, что это он? – то ли требовательно, то ли выдохнув, произносит Артём, – я сейчас приеду. Просто скажите мне куда.

Я безумно бы хотела узнать обо всём том, что происходит дальше, но мне не дано. Я даже вопросы не успеваю задать, как Климов кладет трубку телефона. Сбрасывает наш вызов.

Перезвонить я не решаюсь. Боюсь, что не вовремя. Боюсь, что своими вопросами могу причинить неудобства. Сделать ещё хуже. Я ведь хотела рассказать ему как прошла встреча, что мне удалось заключить контракт с иностранцами. Климову это сейчас не нужно, совершенно не интересно. Не так интересно, как местоположение собственного сына.

Так как я человек ответственный, поставить в известность руководство – это моя задача. Я оказываюсь в офисе примерно через полчаса после того, как закончилась встреча и направляюсь прямиком в кабинет Олега.