– Что бы тут не происходило, Оливия… У меня к тебе много вопросов… Ты единственная, кто знает что-либо про… – задумался Ёршик и взглянул на руку которой коснулся дыры.

На запястье всё ещё переливались узоры клятвы с сердцем по середине. От прикосновения к стене те взбудоражено зашевелились.

– Какие ещё «метки на теле»… – задумался он, – А Шансы? Уэйн говорил это слово раньше… Что это такое?.. – спросил он самого себя в который раз и начал трогать себя повсюду, словно пытаясь что-то нащупать. Затем направился к выходу, попутно забрав свои свечи, гримуар и заодно парочку мелких книжек, например рукопись – «Трансмутация. Автор Э. Вир». В последний момент его внимание привлекло нечто, что лежало на столе. Оно поманило к себе отблеском от огня свечи. Оно стояло в серебряной подставке посередине круга, очерченного мерцающим порошком.

Это был небольшой булыжник хрусталя, что по овальной форме удобно лежал в руке. Назначение было неизвестно. Было лишь известно, благодаря маленькой бирке, лежащей рядом с ним, его вероятное название – «Пленяющий Камень». Ёршик догадывался для чего он, но решил изучить этот вопрос попозже, так как нужно было уходить. Парень положил камень в карман и направился к выходу. Находиться здесь было невыносимо, хотя и переступать порог было безумно страшно.

…Где-то, куда не способно заглянуть сознание… Где-то, где граничат друг с другом сон и явь… Где-то, где любой свет, слабый огонёк становится центром чёрной вселенной… Где бесконечность оглушающе поёт тишиной – он шёл и чувствовал тяжесть этой бескрайной темноты и нарастающую лёгкость странной навеянной апатии. Ночное путешествие по Чёрному Дому рассеивало память, притупляло сознание, а иногда вызывало возбуждение и необъяснимый зверский страх граничащий с безумием. Холод одиночества и жар невидимой погони, умиротворение и нескончаемое приключение, свобода и вечная тюрьма.

Это было место, где он ощущал себя никем и ничем, и одновременно всем. Его путешествие по Чёрному Дому Овергеону началось.

Слившись с темнотой, тот словно бы стал невидимым и неосязаемым. Голова в тумане, жар в груди и тяжесть во всём теле. Единственное, что не давало раствориться в этой пучине – нечто, что горело факелом изнутри и вело его в недра Овергеона.

– Вера… – стучало сердце.

– …Наивность. – шептали голоса.

Ёршик шёл. Смотрели стены. Плавали, нависали невидимые силуэты. Шуршали углы. Прятались чёрные сущности. Ему даже показалось, что в темноте мимо него проскочило маленькое круглое существо блеснув глазками.

Казалось, в темноте дорога шла спиралью, и он мог идти по потолку, так как периодически присутствовало ощущение притока крови к голове и давление. В ушах шум. В ногах тяжесть. Дорога была бесконечной, а шёл он без света, чтоб его не заметили. Казалось, что он шёл вперёд, а пол, наоборот, к нему на встречу, и он никак не мог сдвинуться с мёртвой точки.

Ёршик шёл, шёл, и шёл… и постепенно начал ускорять шаг поддаваясь панике. Темнота над ним нависла абсолютная. Он немного ускорился. Всё ещё ничего не видно. Тот вновь ускорил шаг, в надежде попасть в какой-нибудь коридор или зал со слабым светом факелов или фонарей, но в глазах по-прежнему непроглядная чернь. Ни стен, ни препятствий. Он начал бежать. Страх ударил кнутом. Сначала бежал не быстро, боясь врезаться во что-либо, ведь всюду тьма, и ничего невидно. И то самое чувство – отсутствие чего-либо и полная темнота давили как ни одни стены. Ты заперт, и как бы ты не хотел вырваться у тебя ничего не выходит. Вырваться откуда? Ты и есть тюрьма. Слившись с темнотой, ты – душащая тюрьма без стен, прутьев и пространств.