– В России уйма талантливых детей, – продолжает папа, выходя на уровень обобщения. – Мы видели это, когда Сашка был ребенком. Но очень многое зависит от родителей. Надо не только, чтобы ребенок хотел заниматься, но и чтобы родители уделяли ему внимание, возили на тренировки – начинались-то занятия в семь утра. Чтобы контролировали питание. Татьяна тренировала, у нее матчи, но все равно следила и за питанием, и за тем, чтобы Саша вовремя отдыхал.

– Как же она успевала?

– Да, это было для нее сложно. Я-то, может, этот процесс не так серьезно контролировал, а мама – жестко. Очень жестко. Где-то родители упускают ребенка – и ребята заканчивают с хоккеем, хотя такие талантища были! А Татьяна всю жизнь в большом спорте, все это видела и понимала. И всегда подсказывала Саше, какие он сделал ошибки. После игры едем в машине, и она говорит: «В том-то эпизоде тебе надо было туда-то отдать». Он соглашается: «Да, я потом понял». Разбор полетов – после каждой игры.

Об этих разборах мне рассказывал сам Саша, когда ему только исполнилось восемнадцать.

Мы встретились 7 октября 2003 года в «Лужниках» после матча российской суперлиги «Динамо»-«Сибирь» у выхода из раздевалки бело-голубых. Хоть все его и называли восходящей суперзвездой, держался Саша довольно стеснительно.

До его дебюта в сборной на чемпионатах мира под руководством Виктора Тихонова оставалось всего семь месяцев. До выбора «Вашингтоном» под общим первым номером на драфте в Роли, штат Северная Каролина, – восемь. До Кубка мира с участием всех сильнейших – одиннадцать. До дубля в дебютном матче в НХЛ против «Коламбуса» – без двух дней два года. До тысячного очка в НХЛ – более 13 лет.

Мы хорошо знаем опытного Овечкина по СМИ, и крайне любопытно сейчас перенестись на машине времени в начало 2000-х и заново познакомиться с восемнадцатилетним Сашей. Совсем-совсем другим Овечкиным.

Задаю, например, вопрос, есть ли у него машина, живет ли он уже один, разбирает ли с отцом и матерью сыгранные матчи.

«Мы с родителями купили „Лексус“, но за рулем всегда папа. И я никогда не ездил на нем, если на соседнем сиденье не было отца. Согласен с родителями, которые говорят, что мне рано водить машину без их контроля. Есть много грустных историй, когда молодые спортсмены попадают в аварии из-за превышения скорости и еще чего-то такого».

Пятнадцать лет спустя я интересуюсь у Михаила Викторовича, гоняет ли сын на машине, не приходится ли просить его ездить поаккуратнее?

– Нет-нет, особо не гоняет. Он хорошо водит. Я его с детства учил. Сажал между ног, давал в руки руль. Педали, естественно, я сам нажимал – он ногами не доставал. И руль контролировал. Но ему казалось, что он машину ведет. Саше нравятся и спортивные машины, и внедорожники. Он «Мерседес» очень любит. Все его машины – этой марки.

Но вернемся к восемнадцатилетнему Овечкину. Скромному.

«Я живу с родителями и в ближайшее время не собираюсь переезжать в собственную квартиру, потому что слишком юн для этого. В этом случае моя голова может повернуться в неправильную сторону. Мои родители всегда смотрят за мной, и я благодарен им за это. Мне важно, что они думают о моей игре. После каждого матча мы его анализируем. Сейчас прямо в машине обсудим, как я играл, что делал хорошо и плохо. Мой отец ходит на тренировки и после них тоже высказывает мне свое мнение. Всегда чувствую их поддержку, и когда начинается каждая игра, смотрю на трибуны, ищу глазами родителей. Их счастье, когда мы выигрываем и я забиваю, дает мне дополнительную энергию».

Верите, что это тот самый Ови?..