Беата знала, что именно в этом весьма престижном учебном заведении молодые аристократы обучаются верховой езде.

– Это, должно быть, интересно!

Она любила лошадей и в детстве много ездила верхом вместе с братьями, особенно с Ульмом. Хорст всегда впадал в неистовство и буквально загонял своего коня, пугая того, на котором выезжала Беата.

– Мои братья тоже в армии.

Молодой человек долго задумчиво смотрел на нее, безнадежно затерявшись в голубых глазах, чуть более темных, чем его собственные. Какой поразительный контраст темных волос и белоснежной кожи! Сейчас девушка походила на удивительно изящный портрет.

– Как было бы чудесно, если бы все разногласия между народами разрешались так легко! Просто люди сели бы на скамью и мирно поговорили, любуясь озером. Можно было бы все спокойно обсудить и прийти к соглашению, и тогда молодые люди не погибали бы на поле битвы, – вздохнул он.

Девушка свела брови, вспомнив о братьях. Они ведь тоже могли погибнуть каждую минуту.

– Вы правы. Но мой старший брат считает, что скоро все закончится.

– Жаль, что не могу с ним согласиться, – вежливо проговорил молодой человек. – Но боюсь, когда оружие попадает в руки мужчин, они так легко с ним не расстаются. Думаю, это может тянуться годами.

– Надеюсь, вы ошибаетесь, – выдохнула Беата.

– Я тоже от души на это надеюсь, – кивнул ее собеседник и, густо покраснев, смущенно добавил:

– Я невероятно невоспитан и совершенно забываю о правилах приличия. Я Антуан де Валлеран.

Он встал, поклонился и снова сел.

– А я Беата Витгенштейн.

– Как получилось, что вы так хорошо говорите по-французски? – спросил он. – Ваш французский почти безупречен. Ни малейшего акцента. Мало того, у вас парижский выговор.

Он никогда бы не посчитал ее немкой! Антуан с первого взгляда был очарован этой девушкой, но, даже услышав ее имя, не придал этому никакого значения. В отличие от большинства людей его круга, да и общества в целом, подобные вещи были ему безразличны. Антуан никогда о них не задумывался и сейчас видел перед собой только прекрасную, образованную молодую женщину.

– Я учила французский в школе, – объяснила Беата.

– И наверняка не только в школе, а если и так, значит, вы очень способный человек. Я учил в школе английский, по крайней мере так считалось, и все же не знаю ни одного слова. А мой немецкий – просто кошмар. У меня, как почти у всех французов, нет способностей к языкам. Знаем только свой, а на большее нас не хватает. Мы просто полагаем, что весь мир обязан знать французский, чтобы говорить с нами. Какая удача, что вы говорите на моем языке! И на английском тоже?

Антуан подозревал, что и английским дело не ограничилось. Хотя они не знакомы и с первого взгляда видно, как застенчива девушка, все же держится она на удивление непринужденно и, похоже, действительно неглупа.

Сама Беата втайне поражалась своему поведению. Ей так хорошо с ним, словно они знакомы сто лет! Она редко чувствовала себя в полной безопасности с совершенно посторонними людьми.

– Я говорю по-английски, – призналась она, – хотя не так хорошо, как по-французски.

– Вы еще не окончили школу?

Тридцатидвухлетнему Антуану она казалась совсем юной. Он был на двенадцать лет старше Беаты.

– Нет, я уже окончила, – смущенно ответила она. – Но много читаю и хотела поступать в университет, только отец не позволил.

– Но почему? – удивился Антуан. – А, понял. Он считает, что вам следует выйти замуж и воспитывать детей. Женщине образование ни к чему. Я прав?

– Да, абсолютно, – улыбнулась Беата.

– А вы не хотите выходить замуж, – продолжал Антуан, все больше напоминая ей Ульма. В его присутствии Беата чувствовала себя как в компании старого друга, с которым можно быть совершенно откровенной. И это она, обычно так стесняющаяся мужчин!