– Нет, не прошла моя любовь. Она со мной. Только я тебе её больше не отдам.

Сказав это, я пошла от него прочь. Он не предпринял никаких попыток остановить и даже ни разу не окликнул меня по имени. Я уходила, не оборачиваясь, от человека, с которым провела четыре мучительных года, и с каждым шагом, который отдалял меня от него, я чувствовала облегчение в своей разорванной душе.

На следующий день он позвонил и сухо предложил мне забрать свои вещи. Я сказала ему, что он может оставить их себе или выбросить, потому что мне они больше не нужны. Мне ничего от него не хотелось, и не было нужды забирать. Кроме меня самой. А это я уже сделала.

Мне понадобилось пять месяцев, чтобы привести себя в форму. С каждым днём ко мне возвращалась радость и способность быть счастливой просто так. Я обрела совершенно забытое умение получать удовольствие от каждой мелочи – будь то чашечка ароматного кофе или мягкий снег, медленно оседающий на моих волосах. Но самое главное – я совершенно избавилась от дурацкой привычки постоянно оглядываться, боясь сделать неправильный шаг. На меня больше не сыпались упрёки, осуждения в моей неправильности и нелепости. Я приняла себя такой, какая есть, а вернее, вернулась к себе прежней: весёлой, непосредственной, искренней. Я словно очнулась от сна и взглянула на мир по-новому.

Он был неправ, говоря, что моя любовь прошла. Уйдя от него, унеся её в моем сердце, я только сберегла её, дала возможность окрепнуть, отдохнуть, набраться сил, чтобы в один прекрасный момент она смогла снова расправить свои крылья. С ним она была несчастной. Без него абсолютно довольной. Я растила её в себе, поливала и удобряла, чтобы однажды подарить её тому, кто не станет вытирать об неё свою грязную обувь и не заставит чувствовать себя оборванной нищенкой, просящей подаяния.

Настал день, когда я почувствовала, как она рвётся на свободу, словно птица из клетки. Она была абсолютно готова к полёту в небо. А я стала жить в предвкушении чего-то замечательного, необыкновенного и даже чудесного. Через год я встретила человека, который ничего от меня не требовал – ни доказательств истинности моих чувств, ни корректировки моего характера. Он не разглядывал во мне любовь, не искал её знаки в моих глазах, не подвергал ненужным, дурацким проверкам. Он просто отдал мне свою, наполнив моё сердце такой нежностью, что оно само полетело к нему в руки.

Впервые в жизни я стала не просто любящей. Я стала любимой.

А потом она закинула одну ногу на другую… Таких ножек я еще никогда не видел – длинные, с изящными тонкими лодыжками и маленькими ступнями, на которых красовались туфельки на невозможно высоком каблуке. Она сделала это так, как Шерон Стоун в «Основном инстинкте». Я заметил, сколько мужских взглядов одновременно было устремлено к этим ногам. На ней было коротенькое светлое платье в стиле 20-х годов, которое она кокетливо разгладила на коленях. Она улыбнулась, всем и никому, и я увидел удивительные ямочки на ее щеках. Потом она медленно достала из сумочки сигарету и вопросительно посмотрела на меня… Мне ничего не оставалось, как подойти к ней. Я приблизился, и аромат ее парфюма, какого-то удивительно нежного и хищного одновременно, на секунду опьянил мой мозг. Быстро взяв себя в руки, я наклонился и шепнул ей на ушко: «Я не курю». Это была ложь, но мне хотелось ей отказать. Она пожала худенькими плечиками. И ничего не сказав мне, протянула сигаретку какому-то парнишке. А я смотрел, как она курит, медленно, пуская клубы дыма, и думал, что ужасно хотел бы, чтобы эта холодная, равнодушная сучка валялась у меня в ногах. Я бы медленно наматывал ее великолепные волосы себе на руку и долго ждал, как она умоляюще заглядывает мне в глаза с просьбой оттрахать ее наконец!