– Как вы думаете, всё так и есть, как он говорит, или врет, чтобы подготовить меня к тому, что уйдёт? – разволновалась опять Лена, – Судя по его рассказу, не должна она такие сообщения посылать. Тогда что всё это значит?

Я всё равно люблю его, и моим детям он нужен, хоть и очень больно. И ещё я не уверена, что смогу простить его. Тогда стоит ли притворяться или уйти надо, погромче хлопнув дверью? А как тогда я буду жить, на какой доход?

– Вот поэтому и не спеши! – подоспела Аня, которая уже прошла через похожую ситуацию, – ты должна подготовиться финансово к тому, что можешь остаться одна. Начиная с этого дня, начинай откладывать деньги, покупай заранее всё, что нужно будет для малыша.

И себе купи необходимые вещи, в общем, продумай, что может понадобиться в дальнейшем. Не стесняйся трат, пусть у муженька будет меньше средств на похождения и посиделки в кафе.

Если он не стесняется тебя обманывать, ты тоже действуй в своих интересах, не ставя его в известность обо всех своих действиях, будь осмотрительней.

– И понаблюдай, не проснётся ли в нём совесть. Потом напиши, как он теперь ведёт себя, изменилось ли что-нибудь, – так напутствовали ободрившуюся немного Лену далёкие, но близкие по духу подруги по переписке.

– Не писала несколько дней. Сначала всё было хорошо. Муж стал приходить вовремя, вроде бы налаживаться отношения начали. А потом вернулся опять позже обычного. Весь смурной какой-то, молчал весь вечер.

А потом, отведя глаза, сказал, что Саша беременна. Ей очень тяжело, на работе ничего не получается, начальство придирается, от этого она очень нервничает, а в её положении это противопоказано. Поэтому ей хочется, чтобы Костя переехал к ней и поддержал этим морально.

Я говорю: «Нормально! Что, в кафе забеременела? Или объяснение трудных рабочих моментов приводит к таким последствиям?» А он мне: «Не ёрничай! Ты же понимаешь, как ей тяжело!»

– Правда что ли? – удивилась я, – А мне очень легко, ведь у меня уже последний месяц беременности. А ещё у меня на руках малолетняя дочка. Твоя, заметь, дочка! И будущий сын тоже твой. Или у неё какая-то особая беременность, которая ценится гораздо больше?

Он покраснел, смутился.

– Ну прости! Думаешь мне легко? Да я чувствую себя подлецом! И с тобой, и с дочкой не мог общаться, потому что не мог врать любимым людям. Но её я тоже люблю и чувствую ответственность за неё. Это моя вина, и я её не могу бросить.

– А нас?

– И вас не могу. Лен, запутался я, – говорит, – что мне делать теперь, не знаю. У меня голова кругом.

– Зато я знаю, – сказала я, – у неё детей пока что нет, а у меня есть, уже скоро их будет двое. Она не пропадёт без твоей поддержки, а я могу.

– Я понимаю. Просто она так плачет! А ты всегда со всем справляешься, никогда не жалуешься.

– Да я просто тебя жалею! А она себя жалеет. Уловил разницу?

– Уловил, – он вздохнул, – ты правда без меня не справишься?

– Истинная правда! Так и передай своей подруге: мне очень тяжело, я нервничаю от того, что муж изменил. А мне нервничать нельзя, это противопоказано, особенно на последнем сроке беременности. Ты ведь не хочешь остаться с двумя детьми на руках? Как твоя принцесса относится к чужим детям, не интересовался ещё?

– Ты что говоришь, неужели всё так плохо? – побледнел Костя, – почему ты мне ничего не сказала?

– Берегла твою нервную систему, да видно, зря!

– Не волнуйся, всё хорошо, – он обнял меня и потянулся нежно рукой к животу.

– Как ты можешь! – я вывернулась не спеша из объятий, картинно держась одной рукой за голову, другой за живот, со сдержанным стоном осторожно легла на диван (во мне погибает великая артистка, оказывается, а я и не догадывалась раньше), – ты же совсем недавно другую обнимал. Ты что, уже изменяешь ей?