Аркан VIII в перевернутом положении:

Бессилие, болезненность, слабый иммунитет, «внутренний зверь» (который грызет тебя изнутри), инвалидность, жизненная инертность, податливость, «задуманное сейчас тебе не по силам», переоценка сил, страхи, комплексы, «последствия твоих действий непредсказуемы», поражение, зависимость от более сильных, слабая позиция.

Ассоциативные проявления Аркана VIII в Природе

Май выдался жарким. Отгремели грозы, прошли дожди, а потом щедрое Солнце стало припекать весьма ощутимо. Мне семнадцать лет, в гостях у меня подруга из Зауралья. Она впервые видит нашу степь – тем более, степь майскую. Сегодня мы пешком должны пройти много – до старого заброшенного хутора. Он стоит особняком в степи, там есть настоящий колодец с журавлем и вековая чудом сохранившаяся дубрава. С нами местный художник – Вильям Константинович – седобородый неутомимый путешественник, сильный и выносливый, над которым не властно время.

Мы вышли рано утром и шли, собирая утреннюю росу и вдыхая свежий, чистый и живительный воздух степи, напоенный незабываемыми ароматами трав и цветов. От этого аромата и осознания полноты и радости жизни немного кружилась голова, хотелось смеяться, петь, плясать, бегать наперегонки или, подпрыгивая от нетерпения, скинуть сарафан и, оставшись в купальнике, плюхнуться с разбега в золотистый от восходящего и набирающего силу Солнца ерик – небольшой дикий водоем, неизвестно как оказавшийся посередине седой от утренней росы степи.

На зеркальной поверхности пруда плавают «мавки» – золотые водные кувшинки, словно пятнышки живительного Солнца, окунувшего в воду свои стрелы-лучи. Ныряю вглубь и удивляюсь: надо же, какая она живучая. Свой бутон-стрелку зарождает в темном иле, там, где не бывает света, а ей ведь нужно преодолеть нешуточное расстояние. Через холодное и теплое течение, образующие слои воды. Ее и рыбки подкусывают, и улитки к ней цепляются, а она – знай себе упорно все растет и растет, поднимаясь к спасительной водной поверхности. И лишь достигнув Солнца, вынырнув на поверхность, она превращается в прекрасный золотистый цветок – «поцелуй» утреннего Солнца на зеркальной глади дикого пруда.

Дальше мы идем, взбодренные целебной силой живой воды. Аккуратно срезанный цветок кувшинки в моих волосах пахнет свежестью прекрасного майского утра. Всюду жизнь! В песне жаворонка, самозабвенно поющего свадебный гимн своей подруге, в полете овода, что норовит сесть на наши мокрые загорелые плечи, в запахе веточки тысячелистника, что пахнет горьковато и пряно… Солнце припекает. Время – к обеду.

И вот, когда вся наша припасенная вода на исходе, в зыбком мареве полуденной степи видим долгожданный старый хутор со сказочным деревянным колодцем-журавлем и прохладной душистой дубравой. Как же вкусна и целебна эта живая вода – ее особенный вкус и холод на зубах я помню до сих пор. Кажется, не одна жизнь прошла с тех пор, и, знаю точно, от лона Живы до серпа Мары я буду помнить неповторимый целебный вкус этой божественной прохладной воды…

Улыбнувшись и почувствовав прилив свежих сил, в радостной истоме и с осознанием выполненного долга, ложимся на прохладный изумрудный мох. Ну какое же это Блаженство! Вильям Константинович вынимает свой мольберт, раскладывает кисти и с чувством читает Есенина:

Мы с подругой радостно подхватываем знакомые строки. И вдруг с соседнего дерева кто-то сначала деловито застрекотал, затем прочистил свою птичью глотку. И совсем уже над нашими головами громко и отчетливо закуковала кукушка. Это было так неожиданно, что мы разом вздрогнули и, хитро улыбаясь, приложили пальцы к губам – лишь бы не спугнуть!