Четырехчленная классификация, состоящая из тех же элементов, была предложена Н. И. Коржанским. Однако указанный автор понимал проблему несколько иначе. Общим объектом он считал совокупность общественных отношений, охраняемых уголовным законом. Родовой объект, по его мнению, представляет собой отдельную группу однородных общественных отношений, составляющих определенную область общественной жизни – собственность, личность и т. п. Видовой объект – общественные отношения одного вида – жизнь, личная собственность. Согласно теории Н. И. Коржанского, непосредственный объект есть конкретное проявление общественных отношений данного вида – жизнь Иванова, личная собственность Егорова и т. п.[77]

Точка зрения Н. И. Коржанского вряд ли может быть принята наукой уголовного права, поскольку состав преступления – это «научная абстракция, включающая лишь совокупность наиболее существенных и типичных признаков преступлений того или иного вида»[78]. Если считать необходимым элементом общественного отношения жизнь или собственность конкретного лица с указанием его фамилии, то речь должна идти о конкретном преступлении, а не о его законодательной модели.

Представляется, что в условиях действия всех предыдущих УК, и в частности УК РСФСР 1960 г., классификация объекта преступления, предложенная В. Д. Менынагиным, была наиболее приемлемой. Центральное место в этой классификации занимало определение родового объекта преступления. Именно по признаку родового объекта основывалось деление Особенной части УК на главы. В УК РСФСР 1960 г. название главы Особенной части, как правило, соответствовало родовому объекту преступлений, предусмотренных данной главой. Так, например, родовым объектом преступлений против собственности (гл. V Особенной части УК 1960 г.) считались соответственно отношения собственности.

Центральное место родового объекта в классификации объектов обусловливалось еще и тем, что именно по этому элементу чаще всего одни преступления отграничивались от других. Так, например, убийство государственного или общественного деятеля или представителя власти (террористический акт, предусмотренный ст. 66 УК РСФСР) и убийство, предусмотренное ст. 102 УК РСФСР, будучи совершенно одинаковыми по признакам остальных элементов состава преступления, различались именно по своему родовому объекту, вследствие чего были предусмотрены различными статьями УК, включенными, соответственно, в гл. I и III Особенной части УК. Таким образом, определение родового объекта в соответствии с УК РСФСР 1960 г. имело не только теоретическое, но и немаловажное практическое значение при квалификации преступлений.

Но традиционная, трехчленная классификация объектов преступления не вполне подходит к структуре нового УК РФ 1996 г. Особенная часть этого УК, в отличие от УК 1960 г., состоит из разделов, которые, в свою очередь, делятся на главы. Возникает закономерный вопрос: как определить родовой объект посягательства по новому УК и основой какого деления Особенной части УК он станет – на разделы или же на главы? В настоящее время наука уголовного права ясного и недвусмысленного ответа на этот вопрос не дает.

В этой связи существует как минимум два варианта решения этой проблемы:

1) сохранить традиционную трехчленную классификацию объектов преступления;

2) разработать иную классификацию объектов, учитывающую новое строение Особенной части УК.

Сохранение трехчленной классификации представляется наиболее простым вариантом, поскольку данная классификация соответствует общепризнанному философскому соотношению общего, особенного и единичного. Однако и здесь существуют определенные сложности: в одних случаях рядовой объект будет соответствовать разделу Особенной части УК, а в других – главе Особенной части УК.