Аналогичных взглядов придерживаются и некоторые представители муниципально-правовой науки. Так, Е. М. Ковешников пишет о том, что «одной из форм реализации ответственности органов и должностных лиц местного самоуправления перед населением в результате утраты его доверия является возможность отзыва населением депутата, члена выборного органа местного самоуправления, выборного должностного лица местного самоуправления»^>[111]. Говоря об отзыве, М. А. Краснов подчеркивает, что «сам смысл этой формы реализации ответственности предполагает ее чрезвычайный характер, когда все иные возможности демократического воздействия на местную власть исчерпаны»^>[112].

Автор разделяет вышеизложенные взгляды и в своем исследовании рассматривает муниципально-правовые санкции как форму реализации ответственности в системе местного самоуправления.

Слово «санкция» как в законодательстве, так и в научной литературе используется в разных значениях. В ст. 5 Уголовного процессуального кодекса Российской Федерации^>[113] мы встречаем законодательное определение санкции как разрешения (согласия) прокурора на производство дознавателем, следователем соответствующих следственных и иных процессуальных действий. А в ст. 460 того же кодекса санкция предстает в совершенно ином аспекте – как норма, в пределах которой правонарушителю назначается конкретная мера ответственности^>[114].

Согласно бюджетному законодательству (ст. 46 Бюджетного кодекса Российской Федерации^>[115]), в качестве санкций к нарушителям финансовой дисциплины применяются денежные взыскания (штрафы). Как реакция государства на факт противоправного поведения конкретного лица санкции выступают и в законодательстве об исполнительном производстве: в случае невыполнения законных требований судебного пристава-исполнителя без уважительных причин он вправе применить к должнику штрафные санкции и иные меры^>[116].

Итак, в российском законодательстве термин «санкция» используется, во-первых, как разрешение, одобрение какого-либо акта, какого-либо процессуального действия; во-вторых, как мера воздействия, применяемая государственными органами к правонарушителям, в-третьих, как мера ответственности конкретного правонарушителя.

В юридической литературе термин «санкция» также неоднозначен. Т. В. Кашанина определяет санкцию «как часть юридической нормы, которая указывает на неблагоприятные последствия, возникающие в результате нарушения правила, предусмотренного диспозицией»^>[117].

По мнению О. Е. Кутафина, санкции есть не что иное, как «меры принуждения, которые применяются государством в случае нарушения нормы права»^>[118].

О. Э. Лейст считает, что «санкции представляют собой указание на меры государственного принуждения, применяемые в целях охраны права от нарушений»^>[119].

С. С. Алексеев рассматривает санкции как «государственно-принудительные меры, являющиеся реакцией государства в отношении конкретного лица на факт противоправного поведения»^>[120].

Таким образом, с позиций теории права санкция представляет собой, во-первых, структурный элемент юридической нормы, во-вторых, сами меры государственного принуждения, применяемые к правонарушителю, через которые реализуется юридическая ответственность.

Взгляд на санкции как на меры государственного принуждения, применяемые в случае нарушения норм права, имеет много сторонников в юридической науке^>[121]. Однако не все меры государственного принуждения являются санкциями. Как отмечает О. Э. Лейст, «любая санкция представляет собой указание на меры государственного принуждения, охраняющие нормы права от нарушения, но не всякая мера принуждения, осуществляемая органами государства, применяется на основе санкций»